В крепких объятиях - [10]

Именно поэтому он решил позволить дочери жить спокойно без постоянных поездок между двумя воюющими родителями. Он хотел, чтобы у Кэрри детство было лучше, чем у него самого.

Он ненавидел положение пешки в конфликте родителей и то, как они заставляли его играть роль невольного шпиона. Они так хотели влезть в дела друг друга и обыграть один другого, что позднее Лукас пришел к выводу – родители так и не остыли друг к другу, только любовь превратилась в такую вражду.

Но если это и есть любовь, Лукас не хотел иметь с ней ничего общего. Именно поэтому он женился на Элейне. Их отношения основывались на дружбе и общих целях, а не на любви. Простые приятные отношения. Но как он в итоге просчитался! Даже без любви все очень быстро стало сложным. Теперь он не мог заставить свою дочь платить за его неудачные решения.

Лукас остановился и уставился на незаконченный имейл. Курсор мигал, прося набрать следующее слово, но он не помнил даже, о чем шла речь.

Теперь все шло не так. Сначала его бывшая жена объявила войну против всех его попыток повидать свою дочь. Потом строительство в Сан-Франциско стало поглощать деньги. Оставалось надеяться только на запуск новейшей линии украшений: «Пламенные сердца» – блистающие рубины в изысканной оправе ручной работы.

Запуск этой линии должен стать лучше и масштабнее, чем все предыдущие. «Пламенные сердца» должны прогреметь и заставить женщин слетаться в бутики «Кэррингтон», принося доход, который окупит открытие магазинов на Западном побережье. Лукас причесал волосы пальцами, пытаясь придумать оригинальный и громкий запуск линии. Но в голову ничего не приходило.

Он закрыл ноутбук и попытался налить себе кофе, но кофейник оказался пустым. Можно было сварить еще, но Лукас решил, что лучше будет выйти из дома и прогуляться в кофейню. Гул разговоров и ноутбук помогут ему отвлечься. А если Кейт хочет забрать свой чемодан, она позвонит.

Довольный своим планом, Лукас взял ключи и бумажник, но в этот момент загудел его сотовый. Звонила его тетя.

– Тетя Конни! Я с прошлой ночи пытаюсь дозвониться. Все в порядке?

– Конечно. Что могло случиться?

– Я не привык, что вас так долго нет дома и вы не берете трубку.

– Извини. Я осталась в больнице, сидела с женщиной, у которой мужу делали срочную операцию.

– Все прошло хорошо? – По голосу тети он уже догадывался, каким будет ответ: если бы операция не удалась, она говорила бы совсем не так бодро.

– Да, прогноз положительный. Ну что, дружок, как идут дела в Сан-Франциско?

Теперь Лукас мог выяснить, что же тут происходит.

– Вчера поздно вечером я вернулся домой.

Она резко втянула воздух и замолчала. Лукас не собирался ей помогать. Тете стоило объяснить, почему она пустила в его дом чужую женщину, не спросив разрешения. Конечно, он очень любил тетю, но это было уже слишком.

– Ох… я собиралась тебе позвонить…

– Ты признаешь, что предложила Кейт остановиться здесь, не спросив меня?

– Ну… да. Но я знала, что ты поймешь, – сказала она, хотя в ее голосе слышалась неуверенность.

Если бы Конни была его подчиненной, он бы высказал ей все, что думает. Но это его тетя, единственный член семьи, которого когда-либо больше интересовало его счастье, чем доходы компании… или появление имени Кэррингтонов на страницах журналов с громким заголовком. Лукас не мог на нее сердиться, даже если хотел.

– В будущем лучше спрашивать, а не предполагать, – сказал он самым строгим тоном.

– Извини. У нее нет никакой семейной поддержки, и идти некуда. Я бы отправила ее к себе домой, но после последнего такого гостя моя соседка потребовала никого больше не приглашать. Откуда мне знать, что та женщина любила одалживать вещи?

– Без разрешения. И не собиралась их возвращать.

Лукас был очень благодарен Паулине, соседке Конни, за то, что та за ней присматривала. Если бы не она, Лукас вечно волновался бы, уезжая из города по делам. Тетя была слишком доброй, слишком доверчивой. В результате многие ею пользовались, чтобы добраться до состояния Кэррингтонов.

– Кейт не такая, как другие, – настаивала Кон-ни. – У нее чистая душа.

– Все равно не стоило присылать ее сюда. В этот дом никого нельзя пускать.

– Я думала, прошло достаточно времени, чтобы отпустить прошлое.

Лукас не мог этого сделать. Тогда пришлось бы отпустить и его малышку. У него в груди была открытая рана, которая ныла каждый раз, когда он скучал по нежной улыбке Кэрри или по ее заразительному смеху. Но он не хотел обсуждать Кэрри с тетей. И ни с кем другим.

Надеясь направить разговор в другую сторону, он спросил:

– Что ты знаешь о Кейт?

– Она тебе не рассказала?

Стук в дверь черного хода раздался неожиданно. К Лукасу никогда не приходили гости. А продавцы приходили с парадного входа.

– Мне нужно идти. Кто-то пришел. Я перезвоню позже.

– Лукас, обходись с Кейт хорошо. Ей и так досталось. Сейчас ей нужны друзья.

На этих словах тетя отключилась. Что должно значить это загадочное послание? С раздраженным вздохом Лукас положил телефон на стол. Никаких ответов про Кейт тетя не дала, только вызвала новые вопросы.

Стук стал постоянным и настойчивым.

– Иду, иду! – Лукас распахнул дверь, впуская холодный ветер.