В краю гоацинов - [8]

На другое утро я был на посту. Быстро провел в полумраке шалаша репетицию, чтобы без лишнего шума включать ту или иную аппаратуру, доставать печенье и консервированный компот, убедился, что рука дотягивается до углубления под камнем, где лежала фляга с водой и запасные пленки. И вот уже зашелестели крылья, а точнее — вторые маховые перья. Они заканчиваются еле видимыми бородками, придающими перу особую, заостренную форму, и это–то острие и создает в полете характерный свистящий звук. Пернатые рыцари в оранжево–красных доспехах собрались на турнир. И разыгрался спектакль, который я видел годом раньше, но на этот раз никакие хвори не мешали мне наслаждаться зрелищем. Кокетливые позы, кивание округлым хохлом–гребнем, напоминающим шлем, быстрые подскоки, крики, ложный бой, резкие переходы от покоя к бурной активности…

Первым токование этих птиц описал географ и картограф Роберт Шомбургк, который в 1839 г. путешествовал в пограничных районах Гвианы. Он рассказывает:

«Странствуя по этим горам, мы видели изысканно красивых птиц кокоф–зе–рок, или скальных манакинов[8], и мне представился случай наблюдать их своеобразнейшие прыжки; мне рассказывали об этих прыжках индейцы, но раньше мне трудно было поверить их описаниям. Услышав столь характерный для рупикола чирикающий звук, я вместе с двумя проводниками подкрался поближе к полянке вблизи тропы. Полянка была не больше полутора метров в диаметре, и казалось, руки человека повыдергали здесь все травинки до единой и выровняли землю. Здесь мы увидели, как один петушок совершал свои скачки, встречаемые явным одобрением других представителей вида. То расправит крылья и вскинет голову вверх или расправит хвост веером, то важно расхаживает кругом и роет землю, подпрыгивая; наконец он устал, проквохтал что–то, и его сменил другой. Так три птицы выступили по очереди и покинули арену с чувством собственного достоинства, занимая место на низко свисающей ветке».

Брат Роберта Шомбургка, Рикард, ботаник и орнитолог, примерно так же описал виденное им в горах Кануку в 1841 г.:

«На гладкой поверхности скалы исполняла свой танец стая изумительнейших птиц; многие орнитологи отказывались прежде верить в возможность такого спектакля, о котором я очень много слышал от индейцев.

С десяток птиц сидели в кустах вокруг токовища, издавая необычные звуки и как бы образуя восхищенную аудиторию, а один самец прыгал на ровном камне. То важно поднимет широко расправленный хвост, то опустит его, хлопает расправленными таким же образом крыльями и продолжает исполнять свои па. Наконец силы его очевидно истощились, и он вернулся в кусты, а его место занял другой самец».

В 1958 г. ботаник Николас Гэппи так писал о токовании скальных петушков:

«Внезапно один из них прыгнул в круг, распушил перья, наполовину расправил крылья и хвост и побежал вприпрыжку, то поднимая, то опуская голову. Миг — и он перекувырнулся, стал на ноги и прыгнул на ветку… потом затих, словно удивленный и озадаченный собственной лихостью».

И что поразительно в этих трех описаниях: хотя наблюдения, сделанные в разных местах, во многом совпадают, они так же далеки от действительности, как схватка борцов от па–де–де. Гэппи никак не мог видеть кувырков, о которых он говорит. Наверно, на него повлияли рассказы индейцев и записи братьев Шомбургк, да и собственная фантазия сыграла свою роль. В свою очередь, братья Шомбургк тоже находились под влиянием рассказов местных жителей, а также описаний глухариного и тетеревиного токования. Неверно говорить о каком–то «чирикающем звуке», о том, что скальный петушок вскидывает голову вверх и расправляет хвост. Данные о том, что несколько птиц по очереди выступают на общей арене, представляли бы немалый интерес — будь они верными. На самом деле такой порядок известен только у синеспинного манакина; два или больше самцов этого вида и впрямь исполняют нечто вроде хоровода. Индейцы всегда очень красочно описывают виденное ими, часто сопровождая рассказ имитацией слышанных звуков; не удивительно, что братья Шомбургк были введены в заблуждение.

Есть индейцы — взять хотя бы моего друга Атти, — которые поразительно много знают о разных животных и явлениях, но и они подчас допускают грубые ошибки. А то и нарочно сообщают неверные сведения. Я столько раз бывал обманут, что научился чуть ли не ко всем рассказам местных жителей относиться критически.

Одним из самых выдающихся и опытных орнитологов в мире был Томас Гийяр. Личные наблюдения он сочетал с фото — и киносъемкой и звукозаписью, это обеспечивает гораздо более надежную основу для последующих сравнений и проверок. То, что мне довелось увидеть и записать, почти полностью совпадает с данными, которые сообщает Гийяр.

Скальных петушков привлекают мелкие углубления в почве среди кустов с длинными вертикальными прутьями, напоминающими годичные побеги вербы. Углубления вовсе не выкапываются птицами, образование их обусловлено совсем другими факторами. Во время дождей на токовище ложатся мокрые скользкие листья. В эту пору петушки, хотя они весьма активны задолго до брачного периода и после него, не токуют, во всяком случае, на землю не спускаются. Когда же наступает засушливая пора, листья высыхают, и птицы, тормозя в воздухе крыльями перед приземлением, разметывают их в стороны. Ни Гийяру, ни мне не довелось видеть, чтобы скальные петушки скребли землю лапами; кстати, лапы у этого вида устроены так, что крепко обхватывают и вертикальные, и горизонтальные ветки, причем когти длинные и острые, почти как у хищников.