В краю гоацинов - [13]
Теперь мне стало понятно, почему птицы прервали игру и поднялись повыше. Возясь со своими кассетами, я нарушил покой змеи, которая отдыхала в норе после ночных трудов, и она решила поискать более тихий уголок. Когда же она выбралась наружу, поднятая птицами тревога заставила ее остановиться. А тут и я еще вмешался…
Кому нужна оцелотовая шубка?
Часто указывают на странное обстоятельство: человек уже ступил на поверхность Луны — и в то же время некоторые племена в глухих уголках Земли по–прежнему живут на уровне каменного века. А меня куда больше поражает, что в цивилизованном мире дамы высшего света по–прежнему ходят одетыми в шкуры. Причем «сливки общества» в индустриализированных странах — не такой уж тонкий слой, число дам, полагающих высшим шиком украшать себя останками красивых животных, достигает миллионов. Каприз моды нередко оборачивается страшными мучениями для фауны, и знай об этом женщины, они ни за что не согласились бы. с этим мириться. Посетительницы стокгольмских универмагов и ателье наверно возмутились бы, если бы кто–то на их глазах стал мучить кошку или собаку. Не сомневаюсь в их реакции, доведись им проследить за муками оцелота[10], подстреленного индейцем. Говорят, кошки живучи… И агония тянется не один день. Несколько дробинок поразили легкое, тучи насекомых круглые сутки вьются около вытекшего глаза, весь бок испещрен гноящимися ранками. Оцелот не способен добыть себе пищу, силы постепенно покидают его, а боль нарастает. Только вода и доступна раненому зверю, и он умирает на пути к водопою. И лежит разлагающееся тело, облаченное в красивейшую шкуру, расцветка которой так удивительно отвечает природным условиям. Та самая шкура, что потом обеспечит даме хорошее настроение и зависть подруг.
Безрассудная погоня за пятнистыми шкурами грозит уничтожить всех диких кошек Южной Америки, в том числе и ягуара, третьего по величине среди кошачьих после тигра и льва
Атти рассказал мне, что бразильские торговцы мехами только пять или шесть лет назад начали скупать шкуры оцелота и ягуара, раньше спроса не было. Откуда же вдруг такая потребность?
Мой друг Атти — искусный охотник. К сожалению, его ружье вот–вот истребит последних оцелотов в округе
Мир — особенно животный мир — испытывает на себе действие лихорадки, обуревающей тех дам, которые не полагаются на собственную внешность и рядятся в чужие перья. В буквальном смысле слова.
В мире пернатых самый яркий наряд у райских птиц и колибри. Торговля шкурками этих птиц стала доходным делом, и в конце прошлого века из Новой Гвинеи ежегодно вывозили около 50 тыс. шкурок. Они пользовались огромным спросом в Париже, Лондоне и других средоточиях цивилизации. Колибри добыть было еще легче, их шкурки вывозились миллионами. Одна лондонская фирма только за год вывезла из Вест — Индии 400 тыс. шкурок колибри. Но главным центром экспорта была Богота — Колумбия по числу пернатых стоит на первом месте в мире, из 319 известных видов колибри здесь водятся 135.
Не один вид оказался под угрозой полного истребления. Но около 1920 г. Новая Гвинея прекратила торговлю шкурками райских птиц, и теперь ввоз птичьих шкурок запрещается законом в США и большинстве европейских стран.
Когда будет запрещена торговля шкурами пятнистых кошек?
Неужели придется ждать, пока и они не окажутся на грани вымирания? Сколько еще животных будут мучить и убивать?
В некоторых африканских странах закон охраняет леопардов. Правда, остаются еще браконьеры и контрабандисты. Становится обычным подбрасывать леопардам отравленную приманку. Это позволяет добыть неповрежденную шкуру, да только года через два она начинает лезть, к великой досаде обладательницы красивой шубки.
Не так давно на Франкфуртской ярмарке только для одной шубы были приобретены шкурки высшего качества общей стоимостью 130 тыс. марок. Скорняк, который сообщил мне эти данные, сам был удручен тем, до чего же состоятельные женщины гонятся за престижем.
Там, где пахнет большими деньгами, браконьерства не остановишь. Единственная разумная альтернатива — категорический международный запрет торговать такими шкурами.
Другое дело зверофермы. Взять, скажем, норку — тут вполне можно обойтись без того, чтобы калечить и мучить зверька. К тому же такой промысел не нарушает природного баланса. Норковые шубки хороши при любом освещении, и ведь можно подобрать шкурки любого оттенка. Подозреваю, что дамы, отдающие предпочтение пятнистым кошкам, руководствуются не столько эстетическими соображениями, сколько тем, что девять кинозвезд из десяти щеголяют шубами из шкур больших кошек. Из–за капризов моды падает спрос на норку, недавно многим крупным зверофермам пришлось выбраковать множество животных, чтобы избежать демпинга.
Иной читатель, согласный пожалеть маленьких симпатичных колибри, скажет, возможно, что крупным хищникам туда и дорога. Конечно, ягуар и впрямь опасен для человека; он крупнее леопарда, на счету которого числится немало двуногих жертв. Я вовсе не хочу приукрасить ягуара, изобразить его этаким котиком–переростком. По своим габаритам он занимает среди кошачьих третье место после тигра и льва, и все же не пользуется такой дурной славой, как леопард, несомненно, по той причине, что плотность населения в местах обитания ягуара не так велика. Ягуар реже встречается с человеком, да и добычей он вполне обеспечен. Так что случаи нападения на людей очень редки, да и то вряд ли можно говорить о намеренной агрессии. Тайни Мактэрк рассказал мне про ягуара, которого привлек запах рыбы в мешке удачливого рыболова. Рыболову было жаль расставаться с уловом — поплатился жизнью. Можно понять и тех ягуаров, которые бросаются на выстрелившего в них охотника. От того же Тайни я услышал про случай, когда возле убитого зверем охотника нашли искусанное мощными клыками ружье.
