В конце пути - [58]
И ведь их отцы, они тоже, то ли были так затурканы пропагандой, то ли запуганы еще с тех коллективизационных тридцатых годов, что не смели даже помыслить, не говоря уж о том, чтобы выразить устно, даже в пьяном разговоре несогласие с той самой линии, что проводили Партия и Правительство. Ратников вспоминал отца, разговоры с ним, вспомнил своих односельчан, ровесников и старшего поколения…
Восемь лет назад Ратников ездил хоронить отца. Стояла поздняя осень, дороги разлезлись и гроб везли на кладбище, находящееся за пять километров от Медвежья, в селе, где когда-то находилась церковь, помещичий дом с садом. Сейчас не было ни первого, ни второго, ни третьего, а на фундаменте церкви поставили бревенчатый сельсовет. В последний путь медведковского механизатора, так и не успевшего оформить свою заслуженную пенсию, везли по старинке на телеге запряженной лошадью, машины не могли проехать, вязли по самые мосты. Прожил отец 62 года. Здоровый, крепкий, в меру пьющий мужик, избежавший тяжелых ранений на войне… Впрочем, считалось, что он прожил весьма немало, большинство его ровесников уходили из жизни еще раньше.
Ратников еще в детстве услышал выражение: «Работать как негр на плантациях». Так говорили о тяжелой, дармовой работе. Уже с дистанции прожитых лет обозревая годы своего детства, он все чаще приходил к выводу – отец и прочие колхозники работали так же, почти задаром и не менее тяжело, чем те самые негры, о которых иногда певали жалостные песни по центральному радио. Эти люди в треухах, керзачах и ватниках, не зная выходных, праздников и отпусков, обеспечивали в 50-е – 60-е годы дешевый и относительно разнообразный ассортимент продуктов в больших городах. О тех годах, сейчас, в полуголодные восьмидесятые, с умилением вспоминали многие пожилые столичные жители: «И какой колбасы в магазинах только не было, хочешь бери «докторскую», хочешь «отдельную», хочешь «чайную». А если денег много так и подороже можно, «любительскую». Конфеты каких хочешь, а пастила, а зефир… И куда оно все подевалось?!»
Тем не менее, свое личное, было роднее и ближе колхозного даже для них, замордованных всесильным начальством и переданным от старшего поколения, хранимым в памяти с детских лет страхом перед раскулачиванием и насильственной высылкой на Север, на край земли. Ратников хорошо помнил, как в еще не электрифицированную деревню протянули радиотрансляционную линию из центральной усадьбы колхоза. В избах поставили динамики и каждый день поздно вечером, когда едва волочившие от усталости ноги люди собирались ко сну, московские радиопередачи прерывались и глухой, прокуренный голос колхозного бухгалтера, по совместительству выполнявшего обязанности колхозного радиоглашатая… Тот голос врывался в освещаемые керосиновыми лампами и кое у кого сохранившимися лампадками под образами жилища: «Говорит радиоузел колхоза, товарищи колхозники…». И пошло поехало, что кому делать, куда ехать, пахать, сеять, косить, теребить лен… Люди же ждали только одного сообщения по этому радио, оно звучало раз в год, в разгар лета. Тогда глухой голос великодушно разрешал три дня подряд всем колхозникам не выходить на государственную барщину, а косить сено на свою скотину. Случалось это «великодушие» где-то на стыке июля и августа, когда колхоз уже в основном запасся сеном на зиму (сколько не запасали, все одно до следующей весны не хватало – чем больше закладывали, тем больше гнило), а рожь, ячмень, пшеница и лен еще не созрели. Преподносились эти три дня, не знающим продыха людям как великое благодеяние и неукоснительная забота о нуждах рядовых колхозников. Если бы не эти три дня (и три ночи), вся домашняя скотина неминуемо передохла, а она была главной кормилицей, ибо все продукты, производимые колхозом, подчистую забирались в счет выполнения спущенного сверху плана. Жаловаться? Кому? Как тут нацменам не позавидовать, им хоть русских во всем обвинить можно, и за колхозы и за бедность, жизнь собачью. А тут кого? Сами эту власть над собой поставили и вроде бы она даже рабоче-крестьянской зовется.
Все три дня в деревне творилось невообразимое. Если бы кто попробовал подсчитать производительность труда, достигаемую в эти дни, когда люди работали сами на себя – не то что западным фермерам, но и лихим энтузиастам-рекордсменам, воспетых в пропагандистском фильме «Время вперед» (дышло им в пасть, творцам производственных рекордов, ради рекордов) такое не снилось. Все хорошие луга уже выкосили для колхозных буренок, и люди метались по лесам и кустарникам, выискивая заранее запримеченные травяные островки. За трое суток хоть тресни, а надо заготовить сена на всю зиму. Задача невыполнимая, но люди работали как заведенные все три дня и три ночи без перерыва, не обращая внимания на погоду, привозя на свои подворья воз за возом, иной раз за многие километры. Однажды, во время такой сумасшедшей косьбы, ошалевший от усталости, со слипающимися глазами от бессонных ночей 15-ти летний Федя чуть не скосил прилегшего покемарить в траве мальчишку лет семи, принесшего еду своим родителям, косившими по соседству.
Бывший майор спецназа Алексей Сурин и бывший боевик Исмаил живут в Москве: Сурин работает начальником охраны в крупной фирме, Исмаил менеджером в фирме у «московских чеченцев». И никогда бы не свела их судьба, если бы Сурин не был косвенно причастен к гибели семьи Исмаила. Брат погибшей во время «зачистки» жены Исмаила Ваха, тоже бывший боевик, находит Сурина и требует от Исмаила помощи в совершении кровной мести. Исмаил не хочет мстить, но вынужден помогать Вахе. Ваха вынашивает план похищения всей семьи Сурина, отдыхающей на даче.
Тема межнациональных отношений в современных отечественных СМИ и литературе обычно подается либо с «коммунистических», либо с «демократических», либо со «скинхедовских» позиций. Все эти позиции одинаково чужды среднему русскому человеку, обывателю, чье сознание, в отличие от его отцов и дедов уже не воспринимает в качестве «путеводной звезды» борьбу за дело мирового пролетариата, также как и усиленно навязываемые ему пресловутые демократические ценности. Он хочет просто хорошо и спокойно жить, никого не унижая по национальному признаку, но при этом не желает чувствовать себя в своей стране менее комфортно в моральном плане, и быть беднее в материальном наиболее «пассионарных» нацменьшинств.Автор этой книги не претендует на роль носителя истины в последней инстанции.
В Российской Истории армия всегда играла наиважнейшую роль. Потому интересны не только связанные с ней знаковые события, но и ее внешне незаметная внутренняя повседневная жизнь. В сборнике отображены фрагменты армейских будней, как мирного, так и военного времени. Героями повествований являются солдаты и офицеры участники Великой Отечественной и Чеченских войн, курсанты военных училищ, советские военнослужащие и члены их семей, несущие службу в отдаленных гарнизонах. Рассказы написаны как на основе собственного солдатского, курсантского и офицерского опыта автора, а так же того, что он узнал от своих родственников, сослуживцев, знакомых.
Повесть о не случившейся любви. 1975 г., 23-х летний Володя на танцах встретил юную Катю и, что называется, влюбился с первого взгляда. Но, увы, отношения между ними так и не завязались. Виной тому стала разница в возрасте, которая 17-ти летней Кате показалась слишком большой и то, что девушка заранее поставила себе цель: сначала выучиться, а все остальное потом. Жизнь еще дважды их сводит, в 1981 и в 1997 г.г. Кате уже не кажется, что меж ними такая уж большая разница в возрасте, но, как говорится, поезд ушел.
Москва 1997-98 г.г., до и в период дефолта. В романе присутствуют две параллельные линии. Производственная, в которой имеют место и пьянки, и драки, и воровство, и «стукачество», и на выходе вроде бы реальное золото, добываемое из радиодеталей. Вторая линия, это приобщение к миру прекрасного, истинным ценностям – произведениям искусства. Золотой телец, которому поклоняются многие, не есть высшая мировая ценность, таковыми являются творения человеческого гения.
Лев Михайлович Глузман – талантливый советский ученый-оборонщик. Он занимается разработкой сугубо оборонительного оружия – зенитных ракет. В этой связи у него нет сомнений, что его оружие не несет никакой глобальной угрозы человечеству, и тем более его родным. Тем не менее, через полтора десятка лет после смерти Льва Михайловича, созданное им, вроде бы совершенное оружие уничтожает мирных людей, в том числе и его близких.
От издателяРоман «Семья Машбер» написан в традиции литературной эпопеи. Дер Нистер прослеживает судьбу большой семьи, вплетая нить повествования в исторический контекст. Это дает писателю возможность рассказать о жизни самых разных слоев общества — от нищих и голодных бродяг до крупных банкиров и предпринимателей, от ремесленников до хитрых ростовщиков, от тюремных заключенных до хасидов. Непростые, изломанные судьбы персонажей романа — трагический отзвук сложного исторического периода, в котором укоренен творческий путь Дер Нистера.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.
Роман о Южной Сибири – Бухтарминском крае, сибирских казаках, гражданской войне, о красных и белых, об эмиграции. Роман о любви, которая помогла главным героям выстоять, пережить ужасы гражданской войны, гибель близких, и не опуститься на дно жизни на чужбине.