В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России - [92]
В. О. Ключевский считает, что первые заседания Земского собора 1598 г. состоялись в феврале — марте; затем они были прерваны и возобновились после окончания серпуховского похода. Плодом их деятельности и была утвержденная грамота 1 августа[761]. Изучая перечень участников собора, С. П. Мордовина убедительно показала, что он составлен был не ранее середины июля 1598 г.[762] Члены же собора подписывали грамоту и позднее. Все это так, но представляется, что никаких заседаний собора ни в июле, ни вообще после 17 февраля не было:[763]. дело шло об изготовлении утвержденной грамоты, и только. Борис решил связать правящие верхи круговой порукой крестного целования, присягой на верность ему как царю[764]. По Р. Г. Скрынникову, утвержденную грамоту в первом варианте начали составлять в марте и кончили вскоре после 1 апреля (когда Борис «сел» на царство). Отрицая возможность созыва Земского собора в июле — августе 1598 г., он выдвигает предположение, что Земский собор — так сказать, «нового созыва» — состоялся в конце 1598 — начале 1599 г. и якобы рассмотрел (заслушал) и санкционировал утвержденную грамоту[765]. Этот вывод основывается на том, что подписи под текстом грамот поставлены были скорее всего в конце 1598 г. (по наблюдениям С. П. Мордовиной). Но подписи могли ставиться под грамотой не единовременно,[766]. во всяком случае для этой процедуры созывать собор не следовало бы[767]. Перечень участников Земского собора 1598 г., помещенный в утвержденной грамоте, и подписи в конце списков хотя и не дают адекватного состава лиц, принимавших участие в соборном заседании 17 февраля, но тем не менее показывают примерный состав лиц, которые, по мнению устроителей собора, должны были санкционировать избрание Бориса на царство.
По наблюдениям С. П. Мордовиной, рисуется следующая картина. В списках утвержденной грамоты упомянуто 160 духовных лиц (патриарх, члены Освященного собора и др.), т. е. значительно больше (и абсолютно, и в процентном отношении), чем присутствовало на соборе 1566 г. Очевидно, это объясняется и ролью, которую играл в избирательной кампании патриарх Иов, и исключительным характером собора, избиравшего царя впервые в русской истории.
По замыслу устроителей собора на нем должны были присутствовать все члены Боярской думы, московские дворяне, приказные дьяки, стольники, стряпчие и бараши (придворный чин). Отсутствие упоминаний о некоторый из них в перечне участников собора объясняется прежде всего тем, что они несли службу в других городах. Частично этот пробел восполнен был тем, что они позднее подписали грамоту. По перечню, они составляли 248 человек, т. е. преобладали в массе служилых людей, которые должны были участвовать в соборном заседании (337 человек).
Городовое дворянство, служившее по «выбору», представлено 45 лицами, т. е. только 5 % всего «выбора», известного в то время. Это были дворяне, служившие в 1599 г. в Москве. В целом служилые люди составляли, по перечню, 73,9 % всех предполагавшихся участников заседаний собора. А. П. Павлов считает, что реальный состав собора был шире, чем он представлен в утвержденной грамоте[768].
Представителей третьего сословия на соборе должно было быть меньше (7–8% состава), чем на соборе 1566 г. (20 %): 21 гость (очевидно, все гости поголовно), старосты гостиной и суконной сотен, 13 сотских московских черных сотен и полусотен[769].
Сравнение списков Н и С утвержденной грамоты, проделанное С. П. Мордовиной, Р. Г. Скрынниковым и А. П. Павловым, обнаружило, что экземпляр Н был первоначальным вариантом грамоты. 17 февраля по нему патриарх Иов выдвинул кандидатуру Бориса от имени духовных лиц на заседании Освященного собора, бояр и «христолюбивого воинства». По экземпляру С Иов действовал от имени всех чинов «вселенского» собора, где присутствовали также гости и «православные крестьяне» всех городов Российского государства. Таким образом, заседание 17 февраля, участники которого приняли решение просить Бориса дать согласие на коронацию, было не заседанием Земского собора в строгом смысле слова, как в 1566 г., а совещанием соборного типа членов Освященного собора, Боярской думы, деятелей приказной администрации — «царского синклита», цвета московского дворянства и городового «выбора», служившего в то время в Москве.
Реальный состав участников совещания и его ход точно изложены в первом варианте утвержденной грамоты (протографе списка Н). Определенных данных о присутствии представителей торгово-ремесленных кругов нет, хотя это и не исключено. Во всяком случае никаких выборов на собор 17 февраля 1598 г. не было. Вряд ли стоит говорить о «призыве делегатов» «не только по должностному, но и по территориальному принципу»[770]. К августу 1598 г. первый вариант грамоты подписали высшие чины государства (члены Освященного собора, Боярской думы и видные приказные дельцы), а также те представители московского дворянства и «выбора», которые могли заседать 17 февраля (хотя и не все из них заседали реально). Вторичное подписание утвержденной грамоты А. П. Павлов объясняет «не безукоризненным» «с формальной точки зрения» составлением первого варианта. Но дело было сложнее. Борису Годунову для укрепления положения было недостаточно простого изложения событий 17 февраля. Во втором варианте грамоты (список С и сходные), изготовленном к 1 августа, громогласно объявлялось, что царь избран «вселенским собором», в котором якобы — это подчеркивалось специально — участвовало не только столичное дворянство, но и служилые люди «всех городов» и даже представители торгово-ремесленного люда. Именно этот вариант Борис подписал и скрепил своей печатью, после чего грамота была положена в царскую казну (архив).
