В июне тридцать седьмого... - [7]
— Проверьте в протоколе перечисление вещей, денег в бумажнике девяносто рублей. Проверьте. Распишитесь.
— Я требую... Мне надо позвонить жене...
И вот после этих его слов прозвучал смех, который не мог принадлежать человеку. Так люди не смеются...
— Идите! К двери.
Он сам открыл дверь и оказался в длинном тёмном коридоре.
— Вперёд! Идите! Не оглядываться!
Двери, двери, двери с номерами...
— Налево.
— Ещё налево. Остановитесь у лифта.
В кабине лифта тот, кто сопровождал его, сказал:
— Лицом к стене, не оглядываться!
И тогда коротко пронеслось в сознании: «Как покорно я всё выполняю! Повернуться и задушить...» Но Григорий Наумович Каминский стоял, не шевелясь, лицом к стене лифта, который летел куда-то вниз, в бездну, и придерживал сползающие брюки. Сопровождающий дышал ему в затылок, и Каминский ощущал тошнотворный запах гнилых зубов.
Лифт остановился, загремела дверь.
— Прямо! Налево!
Двери, двери, двери...
— Стойте!
На двери цифра «72». Возник второй человек в штатском, пожилой, с безразличным, обрюзгшим лицом. В правой руке — связка ключей.
Дверь распахнулась, и он оказался в «своей» камере. Железный грохот сзади, звук ключа, который поворачивается в скважине.
...Каминский резко обернулся — на двери, с наружной стороны, опустилась на глазок железная заслонка: очевидно, несколько мгновений за ним наблюдали.
Стены густо выкрашены зелёным, потолок белый с ослепительной электрической лампочкой. Узкая кровать, серое протёртое одеяло, табурет. В углу у двери ведро, накрытое деревянным кругом. «Параша», — понял он.
Понял — и заметался в узком давящем пространстве, понимая как бы со стороны, что сейчас похож на сильного дикого зверя, попавшего в клетку.
...Время провалилось, исчезло. Он, всегда умевший владеть собой в любых обстоятельствах, сейчас потерял себя: ненависть, ярость, бессилие, жуткое, чудовищное понимание, что всё пропало, истины нет, — всё это вместе, смешавшись в жаркий, тугой клубок, парализовало волю, ослепило...
Он ходил и ходил из угла в угол, ложился на кровать, смотря, не мигая, на лампочку, и она постепенно превращалась в чёрное пятно, которое всё разрасталось. Вскакивал, опять мерил несколькими шагами камеру из угла в угол, налегая на стены. Мысли путались...
Григорий Наумович почти не обратил внимания на стражника, грубо сказавшего: «Ужин». В алюминиевой миске серая бурда и кусок чёрного хлеба. Он, кажется, не заметил, как миска с нетронутой бурдой и кусок хлеба исчезли за дверью.
Наконец Каминский лёг на кровать, повернулся боком к стенке, подтянул колени к животу — и полная, липкая, густая апатия поглотила его. Он закрыл глаза. Однотонный серый мрак плавал вокруг него, и в нём то тут, то там вспыхивали яркие электрические лампочки, проникая в мозг жалящими укусами.
...В этом странном мраке Григорий Наумович услышал скрежет открываемой двери и бесстрастный голос:
— Выходите! На допрос.
Коридоры, переходы, лестница вниз. Никого. Только он, идущий впереди, и второй — его конвоир, почти бесшумно шагающий сзади.
— Стойте. В эту дверь.
Дверь была обита белым алюминием, без номера.
И, кажется, за ней прозвучало:
— Милости просим!
Комната, и которой он очутился, была огромной. Он увидел письменный стал, стоящий не у стены, а, очевидно, на самой середине. Настольная лампа в металлическом колпаке на эластичной ножке освещала кипу бумаг, чернильный прибор из коричневого мрамора; к чернильнице была прислонена длинная школьная ручка с пером «Пионер». Рядом стоял стакан в серебряном подстаканнике, чай был янтарного цвета, в нём плавал кружок лимона. Холёная рука, запястье которой сжимал манжет белой рубашки с запонкой (в ней чёрной блёсткой отсвечивал драгоценный камешек), серебряной же ложкой неторопливо помешивала чай.
Тот, кому принадлежала рука, был скрыт мраком, лишь угадывался силуэт.
Белый табурет стоял перед столом.
Неожиданно — к чему угодно приготовил себя Григорий Наумович Каминский, пока его вели по лубянским коридорам, но только не к этому... неожиданно довольно приятный баритон пропел:
Пение оборвалось, и тот же баритон сказал:
— Табурет для вас. Прошу.
Каминский сел и теперь увидел, хотя и неотчётливо, лицо обладателя баритона: одутловатые щёки, пухлые губы, аккуратный пробор чёрных волос; глаза были скрыты тенью; чёрный галстук, пиджак, кажется, накинутый на плечи.
— На улице жара, а в наших апартаментах собачий холод. — Голос звучал устало и чуть-чуть брюзгливо. — Ладно. Приступим. Фамилия, имя, отчество...
— Товарищ следователь, к чему... — перебил Каминский. Он уже собрался с мыслями. Он уже знал, что сейчас скажет. И на краю стола телефон. Отлично... — К чему эти формальности?
— Во-первых, — и голос уже наполнился ледяным звоном, — гражданин следователь. Я — Родос. Родос Борис Вениаминович. Следователь по особо важным делам. Во-вторых. Здесь вопросы задаю только я. Итак... фамилия, имя, отчество?
— Каминский Григорий Наумович.
Скрипело перо по бумаге, разбрызгивая мелкие фиолетовые точки. Но вот перо остановилось.
Повесть была напечатана в журнале «Юность» в номерах 6 и 7 за 1982 год в разделе «Проза».
В этой книге помещены рассказы тульского писателя Игоря Минутко.Здесь вы прочтёте о дружбе школьников, познакомитесь с большим фантазёром и мечтателем Володей Чижиковым, который из-за своей задумчивости часто попадал впросак.Вы прочтёте о том, как ребята разводили кроликов и даже решили организовать собственную кролеферму, и об их других интересных и полезных делах.
В психологическом детективе Игоря Минутко речь идет о расследовании убийства....Молодому следователю районной прокуратуры поручают первое самостоятельное дело: в деревне Воронка двумя выстрелами в спину убит механизатор Михаил Брынин...
История загадочной реликвии – уникального уральского сервиза «Золотая братина» – и судьба России переплелись так тесно, что не разорвать. Силы Света и Тьмы, вечные христианские ценности любви и добра и дикая, страшная тяга к свободе сплавлены с этим золотом воедино.Вот уже триста лет раритет, наделенный мистической властью над своим обладателем, переходит из одних рук в другие: братину поочередно принимают Екатерина Вторая и Емельян Пугачев, Сталин и Геринг, советские чекисты и секретные агенты ФСБ.
Роман «Бездна (Миф о Юрии Андропове)» известного писателя-историка Игоря Минутко посвящен одной из самых загадочных и противоречивых фигур политического Олимпа бывшего СССР — Юрию Владимировичу Андропову (1914-1984), в течение 15 лет стоявшему во главе Комитета Государственной Безопасности.
Древнее Перу – это страна легенд. Одна из них – самая невероятная и вместе с тем удивительно правдивая – повествует о саде, украшавшем некогда столицу империи город Куско. Империя эта была самой могущественной, самой большой и к тому же самой многонаселенной из всех когда-либо существовавших у индейцев. Вместе с инками древнеперуанская культура, прошедшая путь чрезвычайно сложного развития, достигла своей блестящей вершины всего лишь за одно столетие.С падением империи Чиму инки наконец устранили своих самых последних соперников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга воспоминаний австро-венгерского офицера о действиях речной флотилии на Дунае в годы Первой мировой войны. Автор участвовал в боевых действиях с момента объявления войны до падения Австро-Венгерской империи, находясь на различных командных должностях вплоть до командующего Дунайской флотилией.Текст печатается по изданию — «Австро-венгерская Дунайская флотилия в мировую войну 1914―1918 гг.» Л.: Военно-морская академия РККФ им. тов. Ворошилова, 1938 — с незначительной литературной обработкой, касающейся, главным образом, неудачных и архаичных выражений, без нарушения смысловой нагрузки.
Боец легендарного 181-го отдельного разведотряда Северного флота Макар Бабиков в годы Великой Отечественной участвовал в самых рискованных рейдах и диверсионных операциях в тылу противника — разгроме немецких гарнизонов на берегах Баренцева моря, захвате артиллерийской батареи на мысе Крестовый и др., — а Золотой Звезды Героя был удостоен за отчаянный десант в южнокорейский город Сейсин в августе 1945 года, когда, высадившись с торпедных катеров, его взвод с боем захватил порт и стратегический мост и, несмотря на непрерывные контратаки японцев, почти сутки удерживал плацдарм до подхода главных сил.Эта книга вошла в золотой фонд мемуаров о Второй мировой войне.
Впервые — Новый мир, 1928, № 9, с. 207–213. П. Е. Щеголев, всегда интересовавшийся творчеством и личностью великого русского писателя, посвятил ему, кроме данных воспоминаний, еще две статьи: "Популярность Толстого" (Вестник и Библиотека самообразования, 1904, № 4) и "Блондинка" в Ясной Поляне в 1910 году" (Былое, 1917, № 3 (25)), перепечатанную затем в его книге "Охранники и авантюристы" (М., 1930).Сборник избранных работ П. Е. Щеголева характеризует его исторические и литературные взгляды, общественную позицию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Василий Васильевич II Тёмный был внуком Дмитрия Донского и получил московский стол по завещанию своего отца. Он был вынужден бороться со своими двоюродными братьями Дмитрием Шемякой и Василием Косым, которые не хотели признавать его законных прав на великое княжение. Но даже предательски ослеплённый, он не отказался от своего предназначения, мудрым правлением завоевав симпатии многих русских людей.Новый роман молодого писателя Евгения Сухова рассказывает о великом князе Московском Василии II Васильевиче, прозванном Тёмным.
Новый исторический роман известного российского писателя Бориса Васильева переносит читателей в первую половину XIII в., когда русские князья яростно боролись между собой за первенство, били немецких рыцарей, воевали и учились ладить с татарами. Его героями являются сын Всеволода Большое Гнездо Ярослав Всеволодович, его сын Александр Ярославич, прозванный Невским за победу, одержанную на Неве над шведами, его младший брат Андрей Ярославич, после ссоры со старшим братом бежавший в Швецию, и многие другие вымышленные и исторические лица.
Роман Раисы Иванченко «Гнев Перуна» представляет собой широкую панораму жизни Киевской Руси в последней трети XI — начале XII века. Центральное место в романе занимает фигура легендарного летописца Нестора.
Первый роман японской серии Н. Задорнова, рассказывающей об экспедиции адмирала Е.В.Путятина к берегам Японии. Николай Задорнов досконально изучил не только историю Дальнего Востока, но и историю русского флота.