В гостях у Сталина. 14 лет в советских концлагерях - [10]

Невольно пришлось вспомнить птиц, лишенных свободы и животных, загнанных в железные клетки, тоскующих по свободе. Да, мы были в гораздо худшем положении. С нам;: были беспощадны и грубы, морили нас полу-голодом и, спустя два дня, погнали нас на работу.

Бесчеловечной и непосильной работой выжимали из нас последние соки. Вдали стоит сосновый лес темной угрожающей стеной, словно хочет двинуться вперед и покрыть нас своей массой. Душа рвется к этому лесу, как будто бы в нем твое спасение, твоя воля.

Слышны глухие раскаты взрывов, как в былое время разрывы снарядов и гранат. Невольно хочется верить, что это боевой клич, что кто-то идет с боем освобождать несчастных узников из сталинского «рая». Но, увы, все чаяния и надежды напрасны… С другой стороны (с юга) лощина шириной в полтора-два километра, отделяет нас от горы, у подножья которой протянулась железная дорога на Осиники. Из-за другого склона горы выползает темная полоса поезда.

Пыхтя и, как будто выбиваясь из сил в гору, паровоз оглушает окрестность трехтонным ревом гудка. О, как же надоели эти гудки, как терзают они расшатанные нервы, надоев нам еще в далеком пути.

Сил не хватает переносить их ужасного дикого рева. С ненавистью смотрим в ту сторону, посылая нелестные пожелания. Какая то буря негодования и злобы бурлит в груди против гудков поезда, как будто они были виною того, что нас в таких же вагонах при — везли сюда, отобрав все: свободу, право человека, честь, твое «Я», унизив тебя до положения ниже животных, лишив всего и дав возможность мучиться, страдать, быть может до твоей смерти, которая поспешила протянуть свою костлявую руку к своим исхудавшим телом и душой жертвам.

А исхудалость, начиная от лагеря Шпиталь, все больше и больше усиливалась. Пищей нас не баловали. Утром давали суп такой, что, если посмотришь в консервную банку, которая случайно была найдена в сорном хламе счастливчиками, то видно дно и в каком оно состоянии: чистое или уже пораженное ржавчиной.

Полагалось пол литра, но сколько не получали на обед такая же порция с кашей-размазней, которой, конечно, никогда полагаемых 200 граммов не получали. Ужин — такой же суп, как и утром. Хлеба полагалось 600 гр. но получали на много и на много меньше. О сахаре вообще и разговоров не было. Для котла получали свиные туши, которые получались из Америки, но на кухню поступало очень мало. Заведующая кухней — «мать казачества», как ее называли с иронией наши молодые казачки и офицеры, молодая развратная женщина (приблизительно 28 лет) русская коммунистка, была не матерью а злющей мачехой. Большая часть свиных туш шла на сторону: начальству и продавалась ею или менялась на водку или самогон и с ее поклонниками пропивалась, а желудки несчастных лагерников все ближе и ближе подтягивались к спине.

Посещение лагеря советским генералом

Еще с утра сообщили, что сегодня посетит лагерь генерал, который сделает смотр лагерников. К 11 часам все обитатели лагеря были построены по обеим сторонам главной линейки. Издалека от ворот показалась группа лагерного начальства, торжественно шла по главной линейке. Среди них шла невзрачная фигура советчика в брюках с красными генеральскими лампасами и с такой же красной подкладкой на шинели. Меня, как военного и новичка, заинтересовало шествие а особенно тип с красной подкладкой и лампасами.

Подходят. Всматриваюсь и не верю своим глазам. Вокруг слышу шепот: «генерал, генерал». Золотые генеральские погоны сияют на солнышке. Смотрю на фигуру и о ужас!.. и это генерал? — это карикатура, пародия генерала. Генеральская форма сидит на нем как на корове седло и видно, что она была не для него сшита.

Невольно напрашивается вопрос: «Не из наших ли генералов этот тип содрал форму и сам в нес влез подобно вороне, которая оделась в павлиньи перья, выправка совсем не военная. Да и вообще у него нет выправки. Физиономия отталкивающая. Идет расхлябано подобно подпаску свинопаса, предыдущему по грязи, шлепая ногами за свиньями и в этом находит для себя полное удовольствие.

Да, на плечах у него царские золотые погоны, а давно ли эти золотые погоны для коммунистов были наибольшим злом? Давно ли эти «товарищи генералы» вырезали кожу на плечах «погоны» у несчастных офицеров, взятых красными в плен и в плечи вбивали гвозди по числу звездочек?

Давно ли они были палачами золотопогонников? А теперь сами напялили на себя эти же погоны, разукрасили себя ими же, проклятыми им погонами? Чем же они отличаются от африканских дикарей, которые украшают себя костями, головами и одеждой убитых ими жертв? Позор, где же здесь логика и здравый смысл?

Одно можно сказать, что русские коммунисты — белые дикари, но только не Африки а цивилизованной Европы.

Переход в город Прокопьевск

Кончилась первая фильтровка. Нас, казачьих офицеров, выделили и под усиленным конвоем 7-го августа походным порядком погнали в гор. Прокопьевск. Путь был недалек (10–12 километров), но для нас он был довольно большим и тяжел: м. Многие из гас так ослабели, что не могли успевать за впереди идущими конвоирами а потому и отставали. Но конвоиры нашли способ как подогнать отстающих. Приклады и площадная брань сделали свое дело и отстающие напрягая последние свои силы и в свою очередь по адресу красных владык и их опричников посылали свои проклятия и старались не отставать.