В гостях у Кристобаля Хунты (Как писать NF-произведение) - [7]
2 балла - фантастическая идея, имеющая литературное обоснование. Такая идея снабжена внешне правдоподобными "доводами", "доказательствами", но при ближайшем рассмотрении оказывается все же очень далекой от реализации.
Герберт Уэллс в "Машине времени" описал время как четвертое измерение, в котором также можно перемещаться. Но тщетно было бы пытаться строить такую машину, руководствуясь описанием Уэллса.
В "Ариэле" Александра Беляева человек летает, управляя броуновым движением молекул своего тела. При чтении романа идея кажется непротиворечивой, однако попробуйте левитировать сами...
3 балла - научно-фантастическая идея. Она должна быть не ниже 2-го класса по новизне (иначе получится, что мы высоко оценим чье-то умение убедительно описать чужую идею), не должна противоречить научным представлениям и общеизвестным фактам, хотя может быть и не подкреплена достоверными данными. Такие идеи со временем могут перейти в класс 2 (когда будет доказана их нереальность) или класс 4 (когда идея окончательно подтвердится).
В рассказе Александра Казанцева "Взрыв" высказана гипотеза, что Тунгусский взрыв - это катастрофа космического корабля. До сих пор нет точного доказательства ни в пользу этой гипотезы, ни против нее (хотя большинство исследователей и склоняются к тому, что это была комета).
Артур Конан Дойл в "Затерянном мире" описал существование небольшого изолированного мира с реликтовой фауной и флорой. Вполне возможно, что мы еще встретим динозавров на нашей планете.
4 балла - научно-прогностическая идея. Она также должна быть не ниже 2-го класса по новизне и, независимо от того, противоречит она научным представлениям своего времени или нет, выдвигать логически обоснованную концепцию, гипотезу, предположение и т.д.
Примеры: идея Великого Кольца - системы межзвездной связи - в романе Ивана Ефремова "Туманность Андромеды" или концепция освоения глубин Мирового океана в романе Жюля Верна "20000 лье под водой".
При оценке убедительности постарайтесь ответить на следующие вопросы:
- Насколько идея обоснована?
- Нечто явно невероятное (ведьмы, чародеи и т.д.)?
- Или фантазия с каким-то внешним правдоподобием (машина времени)?
- Может быть, научная фантастика: нечто необычное, приведенное без доказательств, но в принципе возможное?
- Или же идея - при всей своей необычности - имеет определенное обоснование и может сбыться "один к одному" (как сбылось предвидение Уэллса о создании в начале 50-х годов первой атомной станции)?
- Не завышена ли оценка?
Задание четвертое: Оцените убедительность идеи в последнем прочитанном вами фантастическом произведении. Обоснуйте свою оценку. Попробуйте улучшить оценку убедительности этой идеи. Что, повашему, нужно было сделать автору, чтобы в придуманную им идею поверили?
Cristobal Junta [email protected]
ЧЕЛОВЕК И ЕГО ОКРУЖЕНИЕ
Конечно, я не бог. Я месяц создавал человека, а он управился за сокращенный рабочий день, субботу. Но разве ж то была работа?
В.Савченко
Очень интересный показатель шкалы "Фантазия-2" - оценка человековедческой ценности, ведь литература - это человековедение (и обществоведение). Сила фантастической идеи зависит и от того, в какой мере она позволяет раскрыть (исследовать, изобразить) особенности человека и общества. Например, рассказ Александра Казанцева "Взрыв" (Тунгусский взрыв - катастрофа космического корабля с атомным двигателем) содержит идею новую и убедительную (на время появления рассказа, в 1946 году), по этим показателям можно ставить высокие оценки, не ниже 3-х баллов. Но ни идея, ни рассказ не имеют человековедческой ценности. В форме рассказа изложена научно-фантастическая идея - и только. Позже И.Шкловский высказал в очерковой форме идею о том, что спутники Марса имеют искусственное происхождение. Форма разная - у Шкловского очерк, у Казанцева рассказ, но в обоих случаях есть сильная научно-фантастическая идея - и нет человековедения.
Итак, 1 балл - чисто научно-техническая идея (ситуация) или идея, относящаяся к человеку (обществу), но не содержащая элементов новизны, в частности, известная человеческая ситуация, без изменений "разыгранная" на фантастическом фоне.
Увы, можно привести множество примеров, даже у сильных и известных писателей:
- Иван Ефремов, "Олгой-хорхой": встреча с электрическим "червем" ничем не отличается от встречи со львом или электрическим скатом;
- Артур Кларк, "Из солнечного чрева": жизнь в недрах Солнца (чисто научно-техническая идея);
- Михаил Емцев и Еремей Парнов, "Сфера Шварцшильда": обнаружение "осколка от первых процессов мироздания"...
2 балла - о человеке (обществе) сказано уже известное, но есть новые детали, особенности и т.п. В частности, новые ощущения человека в необычной среде.
Примеры:
- Александр Беляев, "Человек-амфибия": ощущения "человека-рыбы";
- Генрих Альтов, "Девять минут": экипаж космического корабля без капитана (нормально работающий коллектив без начальника). В фантастике всегда - даже в далеком будущем - были капитаны;
- Джек Финней, "Меж двух времен": ощущение современного человека, попавшего в спокойный мир прошлого века - без автомобилей, телефонов, кино, без спешки и т.д.
Трое отважных решили во что бы то ни стало дойти до края земли, не страшась смертельных опасностей, уготованных им на каждом шагу. Пусть трепещут их враги, коварные колдуны и злобная нечисть, готовясь к встрече с Троими из Леса! Скажете, знакомый сюжет?Нет и еще раз НЕТ! Ведь `Трое из Леса` — это культовая книга в российской фантастике, своего рода визитная карточка Юрия Никитина, одного из самых популярных и самобытных писателей.
Мрак — оборотень и победитель богов — по случайности и незнанию стирает в Книге Бытия запись о своей кончине. Теперь его мечта — отсидеться в укромном уголке и придумать, как жить дальше. Поэтому он с радостью принимает предложение поменяться ролями с правителем маленькой сонной Барбуссии, надеясь провести две беззаботные недели во дворце. Однако судьба начинает свои пляски уже на его пороге. Покушения, тяжбы придворных, пустая казна, пограничные конфликты — вот от чего, оказывается, сбежал барбусийский тцар и вот что, как тяжело груженная телега, наезжает на хрупкую мечту Мрака.
Мрак, могучий варвар из дикого Леса, не знает равных в бюро, а кроме того, он умеет оборачиваться волком, как и легендарные невры, о которых писал Геродот. А еще он, как никто другой, умеет быть преданным и хранить любовь, ради которой он даже не страшится отправиться в подземное царство на верную погибель.
Они вышли из дремучего Леса, но слава о них уже гремит по всей Земле. Мрак, Олег и Таргитай спасли мир, а теперь по праву сильных претендуют на власть над ним. И у них есть шанс получить желаемое — ведь сам Создатель, бессмертный Род, собирает все свои творения в Долине Битвы Волхвов, чтобы выбрать того, кто будет править миром, и вручить ему Перо Власти...
Волхв Олег в отшельничестве постигает в лесу Истину. Но жестокий набег дикого племени заставляет Олега взять в руки оружие и вернуться в мир зла и насилия. Он должен привести на княжение отважного Рюрика, и в этом ему поможет странная, загадочная женщина Гульча.
Крестоносец, герой взятия Иерусалима, сэр Томас Мальтон Гислендский возвращается домой в Британию. По пути ему встречается странник, калика Олег, добредший в сарацинскую пустыню из далекой Руси, и в схватке с разбойниками спасает рыцарю жизнь. Неведомые люди начинают охоту за двумя странниками. Их интересует содержимое мешка рыцаря. Но сэр Томас — храбрый воин, да и Олег не всегда был каликой перехожим...
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.