В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [72]

Для купания в целебных водах мужчины обычно надевали жилет «песчаного цвета» из тонкой парусины и панталоны из того же материала, а также «шапочку из льна и батиста», тогда как дамы облачались в парусиновое платье и юбку, «с кусочками свинца, прикрепленными к нижней части, дабы в воде эти одеяния не поднимались». Эти наряды были достаточно скромными, чтобы женщины могли в них плавать в горячей воде, не смущаясь присутствием джентльменов: купальни были общими. Купальщицы приносили с собой «лакированные чашки, которые привязывали себе к предплечьям лентами и которые плавали на поверхности воды»: в этих емкостях они хранили носовые платки. Плескаясь в теплой воде, общество «обыкновенно услаждало себя шоколадом».

Хотя считалось, что такие купания полезны для здоровья, процедура не отличалась особой гигиеничностью. В юмористическом романе Тобайаса Смоллетта[50] один купальщик потрясен при виде больного ребенка с «золотушными язвами», которого окунает в целебную воду служитель. «Подумайте только – гной из этих язв, плавая в воде, соприкоснется с моей кожей, когда поры открыты! Каковы будут последствия? – беспокоится герой. И добавляет: – Изучая устройство купален и после длительной беседы с доктором об устройстве насоса и водоема, я не уверен, не глотают ли посетители галереи минеральных вод обмывки купальщиков». Неизвестно, обстояло ли дело именно так, но подобные слухи упорно циркулировали в Бате. Один сочинитель даже написал стишок о юной купальщице по имени Табита:

Пока малютке Табби мыли зад,

Ничуть сим не смутясь, целебных жаждал всяк наград:

Без лишних вздохов и вопросов

Все дамы чинно пили воды из насоса.

Теперь Джейн ежеутренне сопровождала дядю Джеймса в Бювет, где он выпивал стакан целебной воды. Но могла ли здоровая молодая женщина действительно радоваться жизни в этом городе инвалидов, на родине «батского кресла» (на трех колесах и с рулем), где разговоры велись «лишь о всяческих недугах»?

Впрочем, почти сразу по прибытии Джейн получила приглашение на бал в Верхних залах собраний. В моду тогда вошли облегающие платья. Юные леди вышагивали по Бату в узких платьях, «являя свои формы всем мужчинам, / Ведь Милсом-стрит была маршрутом длинным». «Таймс» высказывала предположение: «Если нынешняя мода на наготу продолжит свое развитие, модистки принуждены будут уступить место скульпторам, и в большом ходу будут самые изящные фиговые листки». Именно в этот исторический период дамы начинают носить панталоны, которые сегодня кажутся нам похожими на брюки, доходящие до лодыжек. Но эти панталоны были довольно пикантной деталью туалета: их надевали под платье из прозрачного муслина, иначе под тонкой тканью просвечивал бы зад щеголихи. Маловероятно, чтобы благоразумная Джейн решилась перенять эту новую моду.

Летом светская жизнь почти замирала, и первый батский бал Джейн оказался «довольно скучным», а количество танцующих – «поразительно и бесчеловечно скромным». Джейн было всего двадцать шесть, но считалось, что она уже не годится для первой скамьи. Она то и дело сталкивалась со знакомыми, помнившими ее и Кассандру по той поре, когда (как выражалась сама Джейн) они обе были «очаровательными молодыми леди».

* * *

Помимо исполнения светских обязанностей Джейн с матерью, временно остановившиеся у Ли-Перро в «Совершенстве», занимались активными поисками съемного дома. Каждая площадь, каждый район обладали своими особенностями, и Джейн внимательно их изучала. В романах, действие которых происходит в Бате, она поселяет своих персонажей в соответствии с их запросами и возможностями.

К примеру, сэр Уолтер Эллиот из «Доводов рассудка» перебирается в Бат, ибо «там ему будет куда легче соблюсти достоинство в нынешнем его затруднении; с затратами самыми скромными займет он должное положение в обществе». Он снимает подходящий дом «на Кэмден-плейс, в почтенном месте, достойном человека, столь выдающегося». Вероятно, Джейн имела в виду один из двух особняков у подножия небольшого холма: семья сэра Уолтера наслаждается тем, что заполучила лучший дом на всей улице.

Однако читатели, не понаслышке знакомые с Батом, наверняка были осведомлены, что в 1788 году оползень снес последние пять домов на Кэмден-плейс, которая и по сей день остается асимметричной. Если вы жили на Кэмден-плейс, это означало, что ваша финансовая ситуация – как у сэра Уолтера – не столь надежна, как вам хотелось бы. Да, у сэра Уолтера имелась прислуга (численностью не более двух человек), так что он принимал дневных визитеров «со всею пышностью, на какую были способны дворецкий и мальчик-слуга». Но он не давал «званых обедов», поскольку при этом обнаружилось бы отсутствие у него штата прислуги, способной обслужить многочисленных гостей. Знакомый семейства Остин, преподобный Уильямс, писал им с Кэмден-плейс об одном ужасном званом обеде, хозяин которого выглядел самым жалким образом, потому что у него было слишком мало слуг. Все шло «чрезвычайно медленно: гостей пригласили к пяти, но к столу позвали только в шесть, притом лишь один джоскинс [неотесанный деревенский увалень] прислуживал за трапезой на 8 персон».