В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта - [119]

Но с точки зрения бизнеса это решение оказалось крайне неудачным, поскольку теперь Эджертон хорошо зарабатывал на Джейн. На этот раз он, зная, что риск более чем оправдан, не стал медлить с публикацией нового произведения. Оба понимали, что роман великолепен. 27 января 1813 года в Чотоне Джейн получила «из Лондона свое дорогое дитя»; наконец она держала в руках отпечатанный экземпляр «Гордости и предубеждения».

В тот вечер соседка по имени Мэри Бенн, сестра обедневшего священника, пришла на ужин к дамам семьи Остин. Джейн пишет, что потом они расположились у камина, и «я прочла ей половину первого тома», не называя имени автора романа. «Она была изумлена, бедняжка!… похоже, ей очень понравилась Элизабет», – делилась своими впечатлениями Джейн. Судя по рассказу о вечере с мисс Бенн, Джейн и ее мать читали книгу вслух, вероятно распределяя между собой роли персонажей, как в пьесе.

Многочисленные сцены из романов Джейн, когда один из персонажей читает вслух другому, свидетельствуют, что мужчины могли выступать в роли чтецов для женщин, но не наоборот. Однако женщины могли читать вслух друг другу, и именно так Джейн развлекала Кассандру в их общей спальне, когда обе были «уже в ночных сорочках».

Тем не менее Генри, брат Джейн, сообщает, что у самой Джейн был «чрезвычайно приятный» голос, и она «читала вслух с большим вкусом и с выражением». То есть семья Остин явно слышала, как она читает. «Я знаю, что она взяла томик «Эвелины» и прочла несколько страниц, – вспоминала ее племянница. – Думаю, это было как спектакль. Она очень хорошо декламировала». Иногда эти «спектакли» позволялось слушать друзьям. Один из них вспоминает, что, когда незваный гость помешал Джейн читать сэра Вальтера Скотта, это выглядело так, «словно прервался приятный сон».

И действительно, критик Патриша Хоухлл Майкельсон утверждает, что разбивка на абзацы в произведениях Джейн и частое использование курсива, указывающего, какие слова следует выделить интонацией, предназначены тем, кто будет «исполнять» романы вслух.

Роман «Гордость и предубеждение» продавался очень хорошо, чему помогали многочисленные рецензии. В марте 1813 года журнал «Критика» хвалил роман за «изображение домашних сцен. Нет ни одного характера, который кажется невыразительным или навязывает себя читателю своей назойливой неуместностью». Эта похвала не выглядит слишком громкой, но критик выражал ту же мысль, которую Вирджиния Вулф сформулирует гораздо четче: «Из всех великих писателей Джейн Остин труднее всего уличить в величии».

«Гордость и предубеждение» принесли Джейн огромный успех, привлекший общее внимание и вызвавший зависть. После того как в 1813 году спрос побудил Эджертона выпустить второе издание романа, а в 1817 году – третье, 110 фунтов выглядели уже не таким щедрым подарком. Джейн досталась только слава.

Но сенсационный успех «Гордости и предубеждения» также помог продажам предыдущего романа, «Чувство и чувствительность». «Ты будешь рад узнать, что проданы все экземпляры “Ч. и ч.”, – писала Джейн Фрэнку, – и что это принесло мне 140 фунтов». «Теперь я, – с законной гордостью прибавила она, – своими сочинениями заработала 250 фунтов». Она с огромным удовольствием дарила подарки Кассандре: «Не отказывай мне. Я очень богата». К «великому изумлению» Джейн, Генри открыл для нее счет в собственном банке.

Теперь Эджертон завел разговор об издании следующих трех романов Остин. Она уже работала над «Мэнсфилд-парком». «У меня кое-что есть, – писала Джейн, – и я надеюсь, что благодаря «Г. и п.» продажи будут хорошими, хотя это и не так занимательно». Мы знаем, что у нее уже родился замысел следующего романа, «Эмма», а также еще одного.

Как семья Остин реагировала на этот успех? Когда в 1813 году впервые вышел в свет роман «Гордость и предубеждение», Джейн радовалась, что Кассандры нет дома. Как выразилась Джейн, ей «может быть неприятно» оказаться «рядом со всей этой суетой». Поначалу Джейн была приятно удивлена тем, что родственникам удается хранить тайну авторства романа. Но в конце концов тщеславный и болтливый Генри проговорился – это было неизбежно. Повстречав даму, которая «получила удовольствие» от романа, Генри торжественно объявил, что «Гордость и предубеждение» написала его сестра – «с таким удовлетворением», словно это было желание самой Джейн. Генри даже не сообщил Джейн, что проговорился; об этом она узнала от своей племянницы Фанни.

Теперь скрывать авторство романа уже не имело смысла; Джейн поняла, что «тайна распространилась так широко, что теперь это уже даже не тень тайны». В конечном итоге она перестала беспокоиться. «Я уверена, что, когда появится третий, я даже не буду пытаться лгать о нем», – писала она. Джейн решила «попробовать извлечь из него как можно больше денег, а не таинственности».

Слава неизвестного автора самой модной книги года распространилась далеко за пределы Хэмпшира и Кента. Отличавшаяся необыкновенным умом Анабелла Милбэнк, которая вскоре выйдет за лорда Байрона, хвалила «Гордость и предубеждение» за то, что автор избегает «обычных приемов сочинителей романов – ни утопающих, ни пожаров, ни сбежавших лошадей, ни комнатных собачек и попугаев, ни горничных или модисток, ни тайных встреч или переодеваний. Думаю, это самое правдоподобное сочинение из всех, что я когда-либо читала».