В горячих сердцах сохраняя - [13]
Будучи смертельно раненным, Педро Сото дал последний наказ товарищам, несшим его на руках: «Берегите оружие». Только так и должен поступать революционер, получивший закалку в Сьерра—Маэстре».
Капитан Педро Сото посмертно был произведен в майоры. Я сказал, что, когда народ завоюет свободу, возвратит свои богатства, промышленный центр Моа, где погиб товарищ Сото, станет носить его имя. Имя его будет занесено в почетный список бойцов революции.
Мы говорили и о других погибших товарищах, верных сыновьях нашего народа.
В тот же вечер я вернулся в Наранхо—Агрио и написал обращение к молодежи. Аугусто Мартинес отпечатал обращение на гектографе, и я отправил его товарищу Хорхе Сергере в Сантьяго—де—Куба вместе с первыми экземплярами документов, подготовленных раньше для пересылки в Сьерра—Маэстру. Я информировал Фиделя о происшедших у нас событиях и просил поддержать наши мероприятия.
Одновременно я послал в Гавану Пене Рамиреса. Он должен был установить контакт с товарищами из Политбюро Народно—социалистической партии и передать им собранные документы с просьбой опубликовать их и разослать во все прогрессивные организации, а также распространить нелегально по всей стране.
Вскоре я со своим штабом переместился в Калабасас—де—Сагуа. Поступавшие туда донесения были регулярными и хорошо освещали положение дел на местах. Особенно удачно действовала группа под командованием капитана Хосе Дурана (Сапаты), входившая в состав роты «Е». Она захватила переполненный солдатами противника автобус, курсировавший между военно—морской базой и городом Гуантанамо. Там оказалось двадцать девять солдат морской пехоты США. Вместе с двенадцатью, плененными в Моа, двумя — на сахарном заводе Эрмита, двумя — в Никаро и четырьмя — в конторе «Юнайтед фрут компани», число захваченных американцев составило сорок девять человек. В дальнейшем мы отпустили на свободу двух канадцев, и число заложников сократилось до сорока семи.
В конце июня к нам приехала товарищ Дебора. Ее приезд совпал с прибытием для переговоров американского консула в Сантьяго—де—Куба Парка Уоллема. Он установил контакт с нашими передовыми постами близ Моа и был препровожден в Наранхо—Агрио, а оттуда в Калабасас—де—Сагуа. Этот пункт мы выбрали для проведения дипломатических переговоров.
Переговоры проходили в крестьянской хижине на одном из холмов, окружающих долину Калабасас. Вместе со мной были майор Анибал, майор Аугусто Мартинес и Дебора как представитель центрального руководства. Она же выполняла обязанности переводчицы. Я послал за несколькими захваченными американцами, которые довольно объективно воспринимали сложившуюся ситуацию, и обязал их присутствовать при первом разговоре с консулом Парком Уоллемом.
Мы сразу же заявили консулу, что наши действия в Гуантанамо являлись ответом на военную помощь, оказываемую правительством США Батисте, что американские граждане доставлены на освобожденную территорию, с тем чтобы они могли собственными глазами увидеть гнусные дела Батисты, творимые при помощи американских властей. Консул стал отрицать, что оружие передается Батисте, и напомнил мне о мартовском заявлении государственного секретаря США Джона Ф. Даллеса, в котором говорилось, будто никакой военной помощи Батисте больше не предусматривается. Мы сказали, что это ложь, и предъявили фотографии батистовских самолетов, загружаемых оружием и боеприпасами на военно—морской базе Гуантанамо. Показали также фотокопии документов, в которых указывалось, что в мае этого года, то есть через несколько месяцев после заявления Даллеса, правительству Батисты были переданы авиационные реактивные снаряды и большое количество взрывателей.
Захваченные нами американцы, к удивлению консула, сразу же приняли нашу сторону и начали обвинять консула и критиковать политику правительства США, которое за счет увеличения налогов с населения организует помощь кровавому режиму Батисты. Они в один голос заявили: «Мы не для этого платим налоги!»
