В городке над Неманом - [3]

А где же Ивашка? Бросился в сени — нету. Открыл дверь в чулан и сразу услышал дробное постукивание. Вороненок в темноте что-то долбил клювом. Димка нащупал включатель, зажег свет, у кадки сидел Ивашка и, склонив набок голову, смотрел на него. Перед птенцом лежала большая, почти очищенная от мяса кость. А в углу чулана Димка увидел перевернутую кастрюлю, в которой мама хранила свежее мясо.

Вороненок попытался взлететь на кадку, но поврежденное крыло плохо слушалось. Он неуклюже поковылял в угол. Там Димка и поймал его. Правда, Ивашка пару раз больно долбанул его клювом по пальцам, видно, забыл за ночь о совместном вчерашнем путешествии в грозу.

Прижимая вороненка к груди, Димка вышел на крыльцо. Синее-синее высокое небо, и ни облачка на нем. Тихо. Тронутые осенней желтизной листья клена словно застыли.

У крыльца с ворчанием доедал рыбу Котяш. Увидев в руках у Димки незнакомую птицу, он выгнул спину дугой и зашипел, а затем, схватив рыбий хвост, юркнул под крыльцо.

Димка посадил вороненка на перила, взял прикрытое деревянным кружком ведро и прошел несколько шагов по дорожке, ведущей в сад.

Он крикнул: «цып-цып», и сразу же из кустов и зарослей малинника побежали к нему петушки.

Димка вспомнил, как укоризненно качала головой мама, когда отец принес штук двадцать цыплят с городской инкубаторной станции. Все они оказались петушками. «Вот корми эту банду, ни толку, ни ладу. Хоть бы одну курочку принес!» — сетовала Елена Петровна.

Отец оправдывался, говоря, что выбирал самых круп-пых цыплят. А кто их знает, курица вырастет или петух, не разобрать в таком младенческом возрасте.

Петушки окружили Димку тесной гурьбой, прыгали по ногам, пытаясь достать ведро. Димка вывалил корм в низкое деревянное корытце, и сразу же два десятка клювиков начали барабанить по дереву. Димка добавил еще несколько горстей, с интересом наблюдая, как жадно, растопыривая от нетерпения крылья, хватали пищу петушки. Опорожнив ведро, он прошел к колодцу, чтобы принести им воды. И только поднял воротом ведро, как услыхал в саду петушиные крики и суету. С ведром в руках он побежал в сад и застал там настоящее сражение.

Ивашка сидел на краю корыта, растопырив крылья, и щелкал клювом. А петушки со всех сторон наседали на него. Уже несколько черных перьев закружилось в воздухе.

В поисках спасения вороненок бросился к стоящей у забора пустой собачьей конуре. Он вскочил туда и сразу же, развернувшись, выставил навстречу петушкам большой черный клюв. Петушки опешили. Они несколько минут взахлеб покудахтали, даже пытались кукарекать, на что воинственный Ивашка отвечал не менее грозным:

— Крум! Крум! Крук!..

Димка, не вмешиваясь в эту баталию, вылил воду в корыто. Вначале петушки не заметили этого, а затем один за другим полезли пить. Пили и время от времени посматривали на конуру и на выглядывавшего из нее Ивашку.

Один из самых горластых забияк, напившись, вновь побежал к конуре. Но Ивашка не стал ждать, а выскочил ему навстречу. Один, второй удар могучим клювом, и петушок с пронзительным криком побежал назад, к своей компании. Что-то дрогнуло в согласованном петушином отряде. Вместо того, чтобы вновь напасть на вороненка, петушки врассыпную бросились прятаться по кустам и огородным грядкам.

А Ивашка победителем прошелся между корытами, постукал клювом по днищу одного из них, подбирая остатки корма, затем подскоком добрался до воды, напился и, прыгнув в воду, даже поплескался в ней.

Когда Димка попытался поймать Ивашку, тот не дался ему в руки, снова спрятался в собачьей конуре, Димка сунулся было в конуру, но, получив несколько раз клювом по пальцам, тоже отступил, как и петушки.

Что же делать? Ведь улетит, и поминай как звали. Правда, крыло у вороненка еще болело. Это было заметно, когда он прыгал по двору, пытаясь взлететь. Димка заслонил вход в конуру широкой доской и пошел на кухню. Но не успел ступить на крыльцо, как услышал стук падающей доски. Ивашка не желал сидеть взаперти. И тогда Димка махнул рукой: будь что будет, авось, не улетит.

Димку ждали неотложные дела. Надо было убрать постель, вымыть полы. К этому он был приучен давно. Полить все вазоны на подоконниках, вымыть и убрать посуду на кухне. А потом и самому умыться и — самое неприятное — почистить зубы.

За этими трудами и застали сына Антон Валентинович и Елена Петровна.

Какие грибы они принесли из занеманского леса! Их отец вынимал из корзины и бережно ставил в ряд на кухонном столе. Боровики были разные. Вот появился гриб с маленькой красновато-бурой шляпкой на тонкой высокой ножке, а рядом встал крепыш с бурой шляпкой, за ним — совсем светлый, с прозеленью… Затем пошли под-березовики на длинных рябеньких ножках с желтыми и даже черными шляпками. Еще красивее были подосиновики — с кирпично-красными шляпками и ножками в темных чешуйках.

Этой грибной аристократией Антон Валентинович занял почти весь стол. А на широкую скамью рядом высыпал груду маслят, моховиков, лисичек, сыроежек…

Пока проходила эта процедура на кухне, мама завершила уборку комнат. Как ни старался Димка навести порядок, а мамин глаз замечал то пыль на книжной полке, то пепел от папиросы на подоконнике, то лужицы воды по углам.