В городе Ю. - [47]
И вот одна из этих полос сдвинулась, потянулась в сторону все быстрей — с завыванием помчалась первая в этот день электричка.
А потом и мы с ней уехали.
Я лежал в темноте на полке, и подо мной все стучало и стучало твердое колесо. Я лежал на спине, ощущая бескрайнюю темноту вокруг.
Вдруг на лицо наплыл свет. Я услышал, как она с тихим шелестеньем перевернулась под простыней на живот и, подставив руку под голову, стала смотреть в окно.
— Бологое,— сказала она.— Старичок куда-то торопится. Милиционер стоит… Другой к нему подошел. Разговаривают.
Я лежал, не открывая глаз, и с каким-то наслаждением, словно с того света, видел все это: желтые стены под сводами, облитые тусклым электричеством, торопившегося старичка, двух разговаривающих милиционеров.
Потом вагоны стукнулись, поезд заскрипел… Свет оборвался, и снова наступила темнота.
4. «Хэлло, Долли!»
Вскоре была свадьба. Запомнился стеклянный куб столовой посреди ровного поля полыни и еще — как подрались молодые стиляги, друзья невесты, в широких брюках, с пришитыми по бокам пуговицами, а у кого и лампочками.
После, примерно через месяц, она вдруг сказала, что стала очень чувствовать запахи — капусты в магазине, запах сухого навоза и дегтя от проехавшей телеги. Как нам объяснили, это всегда бывает при беременности. До этого мы жили у меня, но теперь пришлось перебраться к ее родителям.
И вот я вел ее рожать. Она шла легко, она вообще носила легко, она и все на свете делала легко.
— Буз болит,— вдруг сказала она.
— Что болит?
— Буз!
— Зуб? А ты кури больше! Сколько куришь-то?
— Пачку… В секунду! — Она вдруг захохотала, как ведьма.
Я возмущенно умолк. Уже давно я твердил ей, что, если курить, родится уродец, но она не обращала внимания.
Улучив момент, я схватил пачку сигарет в кармане ее халата, она стала крутиться, больно закручивая мою руку материей, и кричать:
— Ну не надер! Не на-дер!
Навстречу нам шел Филипчук с книжкой под мышкой, а может быть, с книгой под мыгой, старый мой знакомый, еще по яслям, самый скучный тип, каких только видел белый свет. Я с ним поздоровался, и она сразу же спросила меня:
— Кто это, а?
«Вот ведь,— с досадой подумал я,— фактически идет рожать, схватки, можно сказать, и еще интересуется, кто да кто, ху из ху! Непременно ей нужно все разузнать, разведать, захватить всю душу!»
— А никто! — ответил я.— Тайна!
— Вот этот мужик — твоя тайна?
— Да, представь себе!
Она вдруг согнулась, прижав руки к низу живота, сожмурилась, открыв зубы и сильно сморщив лицо…
— Ну, ладно,— сказала она, распрямляясь,— эту тайну ты можешь иметь.
«Да,— подумал я,— с тайной мне не повезло».
— Ну, как, приближения не чувствуешь? — спросил я. И тут же не удержался и добавил: — А удаления?
Мы долго шли через двор. Потом, распустив волосы, она исчезла. Я побыл там еще немного. Ряд гулких кафельных помещений, откуда-то доносятся шаги, голоса…
Я вернулся к себе и лег. Спать я не спал, но сон видел. Вернее, я понимал временами, что это сон.
Я иду по улице между двумя кирпичными домами. Впереди темная вода, мост на наклонных скрещенных бревнах слегка сдвинулся, отстал от берега, висит. Люди тихо перебираются внизу по воде. Почему-то очень страшно.
Потом я вхожу в какой-то дом, долго иду по желтоватым лестницам, коридорам, наконец вхожу в темную комнату, там все говорят тихо, шепчутся. На полу, на стиральной доске, спеленатая, лежит она.
— Плохо,— говорит кто-то над ухом.— Она все говорила: «Лучше бы другой конец, лучше бы другой…»
Тут я наполовину проснулся и успел подумать: «Нет, это какие-то не ее слова — «другой конец». Она бы так не сказала».
И сразу же начался второй сон — легкий, светлый. За окном по железному карнизу, покрытому белым снегом, проезжают люди в шубах, в сани запряжены олени, все освещено розовым солнцем. Вот останавливаются, слезают, через стекла разглядывают комнату. Сразу за карнизом — белый сверкающий провал, снег, чувствуется, очень легкий, пушистый.
Я проснулся. Было действительно уже светло. Под самым окном мели тротуар, шаркали метлой, я сразу подумал — неужели сухой, не смочили? Тогда — пыль. Запершило в горле. Но нет, наверное, смочили, смочили…
Дорогой, поздравляю! Ты, может быть, уже знаешь, что у нас родилась дочка, вес три двести, длина пятьдесят сантиметров. Я ее еще толком не разглядела. Только успела заметить, что, кажется, твои бровки.
Теперь на тебя ложатся обязанности не интересные, но очень важные. Во-первых, к выписке (9-го, часов в 11) мне нужен гардероб: принеси костюм замшевый и свитерок. Затем рубашка, трусы и лифчик (можно тот, что я тебе отдала в приемной родилки). Потом еще туфли и ваты с марлей. Теперь — дочке. Ты мне сегодня сообщи, что у тебя есть к выписке. Узнай у мамы непременно сегодня или завтра о том, что она приготовила. Есть ли косыночка, подгузники, тонкие рубашечки. Теперь. Посмотри список того, что я тебе писала на календаре-шестидневке, и сделай так, чтобы все было. В аптеке купи ваты, рожки и соски и узнай, где есть весы напрокат. Отнесись, пожалуйста, без раздражения ко всему этому и постарайся к нашему приходу все сделать. Обо всем, что есть и чего нет, сообщи мне обязательно завтра. Принеси мне косметичку.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Валерий Попов, известный петербургский прозаик, представляет на суд читателей свою новую книгу в серии «ЖЗЛ», на этот раз рискнув взяться за такую сложную и по сей день остро дискуссионную тему, как судьба и творчество Михаила Зощенко (1894-1958). В отличие от прежних биографий знаменитого сатирика, сосредоточенных, как правило, на его драмах, В. Попов показывает нам человека смелого, успешного, светского, увлекавшегося многими радостями жизни и достойно переносившего свои драмы. «От хорошей жизни писателями не становятся», — утверждал Зощенко.
Валерий Попов — признанный мастер, писатель петербургский и по месту жительства, и по духу, страстный поклонник Гоголя, ибо «только в нем соединяются роскошь жизни, веселье и ужас».Кто виноват, что жизнь героини очень личного, исповедального романа Попова «Плясать до смерти» так быстро оказывается у роковой черты? Наследственность? Дурное время? Или не виноват никто? Весельем преодолевается страх, юмор помогает держаться.
Издание осуществлено при финансовой поддержке Администрации Санкт-Петербурга Фото на суперобложке Павла Маркина Валерий Попов. Грибники ходят с ножами. — СПб.; Издательство «Русско-Балтийский информационный центр БЛИЦ», 1998. — 240 с. Основу книги “Грибники ходят с ножами” известного петербургского писателя составляет одноименная повесть, в которой в присущей Валерию Попову острой, гротескной манере рассказывается о жизни писателя в реформированной России, о контактах его с “хозяевами жизни” — от “комсомольской богини” до гангстера, диктующего законы рынка из-за решетки. В книгу также вошли несколько рассказов Валерия Попова. ISBN 5-86789-078-3 © В.Г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Р 2 П 58 Попов Валерий Георгиевич Жизнь удалась. Повесть и рассказы. Л. О. изд-ва «Советский писатель», 1981, 240 стр. Ленинградский прозаик Валерий Попов — автор нескольких книг («Южнее, чем прежде», «Нормальный ход», «Все мы не красавцы» и др.). Его повести и рассказы отличаются фантазией, юмором, острой наблюдательностью. Художник Лев Авидон © Издательство «Советский писатель», 1981 г.
Карой Пап (1897–1945?), единственный венгерский писателей еврейского происхождения, который приобрел известность между двумя мировыми войнами, посвятил основную часть своего творчества проблемам еврейства. Роман «Азарел», самая большая удача писателя, — это трагическая история еврейского ребенка, рассказанная от его имени. Младенцем отданный фанатически религиозному деду, он затем возвращается во внешне благополучную семью отца, местного раввина, где терзается недостатком любви, внимания, нежности и оказывается на грани тяжелого душевного заболевания…
Вы служили в армии? А зря. Советский Союз, Одесский военный округ, стройбат. Стройбат в середине 80-х, когда студенты были смешаны с ранее судимыми в одной кастрюле, где кипели интриги и противоречия, где страшное оттенялось смешным, а тоска — удачей. Это не сборник баек и анекдотов. Описанное не выдумка, при всей невероятности многих событий в действительности всё так и было. Действие не ограничивается армейскими годами, книга полна зарисовок времени, когда молодость совпала с закатом эпохи. Содержит нецензурную брань.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Книгу вроде положено предварять аннотацией, в которой излагается суть содержимого книги, концепция автора. Но этим самым предварением навязывается некий угол восприятия, даются установки. Автор против этого. Если придёт желание и любопытство, откройте книгу, как лавку, в которой на рядах расставлен разный товар. Можете выбрать по вкусу или взять всё.
Телеграмма Про эту книгу Свет без огня Гривенник Плотник Без промаху Каменная печать Воздушный шар Ледоколы Паровозы Микроруки Колизей и зоопарк Тигр на снегу Что, если бы В зоологическом саду У звериных клеток Звери-новоселы Ответ писателя Бориса Житкова Вите Дейкину Правда ли? Ответ писателя Моя надежда.
«Наташа и другие рассказы» — первая книга писателя и режиссера Д. Безмозгиса (1973), иммигрировавшего в возрасте шести лет с семьей из Риги в Канаду, была названа лучшей первой книгой, одной из двадцати пяти лучших книг года и т. д. А по списку «Нью-Йоркера» 2010 года Безмозгис вошел в двадцатку лучших писателей до сорока лет. Критики увидели в Безмозгисе наследника Бабеля, Филипа Рота и Бернарда Маламуда. В этом небольшом сборнике, рассказывающем о том, как нелегко было советским евреям приспосабливаться к жизни в такой непохожей на СССР стране, драма и даже трагедия — в духе его предшественников — соседствуют с комедией.
Каждый из нас, как крыса перед флейтой крысолова, охотно преклоняется перед идеями, религией, иллюзиями ничем не ограниченной свободы, прекрасного завтра и светлого пути в будущее, которая поддается пустым лозунгам и надеждам. Ведь каждый идет к той утопии, в которую верит. А потом расплачивается за это, и цена нередко бывает невероятно высока.Надеюсь, Уважаемый Читатель, ты не обиделся на меня за это горькое сравнение? На рубеже XXI века дудочка Крысолова, а точнее – флейты многих Крысоловов зовут нас, манят, торопят, а нередко и ведут…
Маргерит Дюрас – одна из самых читаемых, самых модных современных писательниц не только во Франции, но и во всей Европе. Ее повести и романы признаны необычными по содержанию и изысканными по стилю. Они переведены на многие языки, лучшие из них экранизированы.Предлагаемая читателям книга – это прекрасная проза. Поклонники любовного романа найдут в ней чудные, загадочные и благоуханные страницы о любви. Любители детективного жанра станут с неослабевающим интересом следить за развитием событий вокруг страшного преступления.
Этот автор не нуждается в рекламе. Один из «культовых» авторов восьмидесятых годов, Илья Штемлер давно и хорошо знаком нашим читателям. Его бестселлеры «Таксопарк», «Универмаг», «Поезд» и другие книги заняли почетное место на книжных полках. В наши непростые времена писатель не только сумел отточить свое литературное мастерство, но и остался верен своим творческим принципам. Кропотливая работа с «материалом», прекрасное знание жизни во всех ее проявлениях, глубокий психологизм — вот некоторые из слагаемых его успеха.
Мы часто прогоняем птиц, убиваем их, едим, запираем в клетках. Иногда нас мучают угрызения совести, и мы бросаем хлеб лебедям, чайкам, голубям...Мы поступаем так с тех пор, как появились на Земле, и, несомненно, будем и дальше продолжать поступать точно так же – в соответствии со своей двуличной психологией, хищными инстинктами и презрением ко всем иным существам, населяющим нашу планету, которую мы считаем своей исключительной собственностью.Уважаемый Читатель! Если ты утомлен и разочарован, если чувствуешь себя чужим в этом мире, протри глаза и взгляни в небо.