- Да.
В зал вошел высокий парень - спасатель с вершины. Он подошел к стойке, поцеловал бармена и сказал:
- Добрый вечер, пап. Ну, как ты?
- Я хорошо.
- В горах тихо, я решил спуститься к тебе на минутку.
- Спасибо. Хочешь выпить?
- Пожалуй, нет, мне ведь надо обратно. - Парень заметил меня и сказал: - О, пан, я проявил пленку, вы получились бардзо героичны.
Певица кончила петь:
Счастлив ли ты,
Счастлива ли я,
Скажи мне,
Аве
Мария?!
К стойке подошел парень в смокинге - начальник спортивной школы. Смокинг сидел на нем как на министре. Тугой воротничок врезался в бронзовую шею. Туфли его были вызывающе остроносы. Спасатель легонько наступил ему на ногу своей громадной бутсой и подмигнул:
- У тебя ничего девушка, а?
- Будь спокоен.
- Я завидую.
- Это черное чувство абсолютно чуждо духу нашей молодежи.
- И тем не менее.
- Но, но! Тише на спуске! Не стреляй в нее глазами.
- Она придет ко мне на вершину.
- Тогда ты съедешь оттуда на заднице вместе с Джо.
- Ого!
- Да, да! Пан Юзеф, дайте шоколадку для моей дамы.
Бармен протянул начальнику школы шоколадку, потрепал его по щеке и сказал:
- Смело, сынок, смело.
Моя хозяйка угостила меня кофе и пожелала спокойной ночи. Я лег в ледяную кровать. На ратуше били часы. В комнате плавал голубой свет луны. Небо было чистое, подрезанное белыми хрупкими вершинами гор. Под окном проехал возница, и еще долго в воздухе висел тугой перезвон бубенцов. Я вспомнил бармена. Когда я уходил, он сказал:
- Э, сынок... Не надо никогда ничего рассусоливать. Пойми: жизнь все равно должна быть радостью...
