В горах долго светает - [95]

Расшитый гранатовым цветом.

Мне мама его на дорогу дала,

Его вышивала сестра Джамила...»

И губы его замолчали,

Как будто уснул на привале.

Прощально ударили в небо стволы,

На танки садилась пехота.

Кричали на скалах седые орлы,

Кружили огни вертолета.

Мы снова спешили навстречу огню.

Нам дети бросали цветы на броню,

И в синей гранатовой рани

Солдатки махали чадрами.

И снова — рассвет, гранатовый цвет,

И слышу я слово: «Засада!»

И вижу живого, кого уже нет, —

Сарбаза из Джелалабада.

И я повторяю солдатский завет,

И жжет мою душу гранатовый цвет,

Пока не раздавим душмана

В последнем ущелье Афгана.

Трофеи старшины Скалянского

— Почему бы и не взять? Я думаю, взяли бы вас за милую душу — разведчики народ гостеприимный. — Мой собеседник Валерий Павлович Коротнюк улыбнулся одними тлазами и добавил: — Конечно, если бы начальство не засекло.

Коротнюк и сам относился к тому начальству, которое на деле куда менее сговорчиво, и все-таки я пожалел о собственной нерешительности в ту ночь, когда тревога в расположении разведчиков оборвала незнакомого певца. Надо было хоть попытаться влезть в одну из боевых машин, глядишь, начальство в темноте и проморгало бы. А уж потом, вдали от воинского лагеря, на дорогу из машины не высадят.

Известно: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Теперь приходилось восстанавливать картины событий по рассказам людей, не очень-то охотно повествующих о своих боевых делах...

Рассвет в тот день словно запаздывал — над долиной и окрестными горами висели слоистые серые облака, похожие на летучую пыль, которую «афганец» заносит даже на снеговые вершины. Советские разведчики сопровождали афганское подразделение. Это оно минувшей ночью столкнулось с отрядами душманов. Бандиты скрылись в темноте, но предполагалось, что далеко они не ушли — то ли затаились в каком-то убежище, то ли рассеялись в зеленой зоне. Время терять было нельзя, выступили в сумерках. Держа наготове оружие, медленно двигались среди редких деревьев, старых заброшенных строений из глины и камня, вдоль бесконечных дувалов. В серых сумерках, на серой земле, среди серых камней и стен почти невозможно было издали различить затаившегося врага, пока он не выдаст себя выстрелом. Не случайно разведчики оказались впереди афганских бойцов.

Старшина Скалянский шел во главе своей группы. Чуть горбясь под боевой выкладкой, он ступал по каменистому суглинку легко и неслышно — так ходят профессиональные охотники. С виду Скалянский малоприметен, и только товарищи знали таланты этого неторопливого, удивительно ловкого парня. Никто другой не умел так внезапно исчезать и появляться в кущах зелени, среди каменных осыпей, в полях, поросших реденькими колючками, среди скал и жилых строений. И никто не умел быстрее его замечать всякое нарушение естественного порядка вещей — на дороге ли, на горном склоне, на улицах кишлака или плантациях, а значит — так остро чувствовать опасность. Осторожность и бесстрашие, опирающееся на спокойную уверенность в самом себе и собственном оружии — человеческое свойство, которое в военной среде и называется отвагой.

Таяли сумерки, впереди, в мелких зарослях задичавшего граната и грушовника, проступили очертания полуразрушенного дувала, и словно кто-то шепнул Скалянскому тревожное слово. Он поднял руку, остерегая товарищей, и сам превратился в скользящую тень. За дувалом никого не было. Скалянский нагнулся, поднял сломанный сухой стебелек, показал подошедшему офицеру.

— Чую, товарищ старший лейтенант, где-то близко есть кяриз.

Стали искать. И нашли-таки потайное отверстие колодца почти у самого дувала, прикрытое разросшимся кустом горного шиповника. Из сумеречного отверстия пахнуло затхлой сыростью, но вода не блестела на дне, кяриз, видимо, был сухой.

— Надо искать другие колодцы и все проверять.

Кяриз — древнейшее изобретение земледельцев, живущих в маловодных горах и предгорьях, угнетаемых вечной заботой: чем напоить поля? Много ли воды даст один колодец на горном склоне? Разве только утолить собственную жажду и напоить скот. И двух колодцев не хватит, и трех, и целого десятка, чтобы оросить земли целого кишлака. В течение столетий дехкане упорным трудом соединяют отдельные колодцы подземными галереями, проходящими через водоносный слой на скате гор, и таким образом создают обширные системы водосбора. Влага, собирающаяся под землей, по отводным галереям подается на поверхность, заполняя каналы и арыки, самотеком бежит на хлебные поля, хлопковые плантации, бахчи и виноградники. Системы кяризов в предгорье тянутся на километры и даже десятки километров, оживляя пустыни. Родниковая вода кяризов — это жизнь, но разветвленная, бесконечная система подземных галерей издавна служит убежищем для тех, у кого есть причины прятаться от людей. Найденный колодец вызывал особенное подозрение — от стороннего глаза его скрывали колючие кусты, к тому же он был сухой. Скалянский вопросительно посмотрел на командира, тот кивнул:

— Работай, старшина. Это ведь как раз по тебе.

Скалянский подозвал трех разведчиков и сапера.

— Мы с сапером идем первыми. Двигаться за нами след в след, дистанция — десять шагов. Стрелять только по моей команде или в ответ на огонь...