— Но он никогда не смешивает бизнес с удовольствием. Его частная жизнь остается частной.
— Да, обычно так. — Послышался стук льдинок о стенки бокала, журчанье наливаемой жидкости. — Но, по-моему, в этом случае рассудительность ему изменила.
— Но он же парень башковитый!
— Мы оба знаем, что, когда дело касается секса, мужчиной движет вовсе не голова. — От смеха Ньюбери у Лейлы мурашки побежали по коже. — Особенно когда секс подносят ему на тарелочке.
Лейла испугалась, что ее стошнит, и зажала ладонью рот. Когда ее взяли, на работу, в первую же неделю стало ясно, что Карл Ньюбери принял новенькую в штыки. Она заняла место, которое он предназначал для своего протеже. Так что ждать от него симпатии не приходилось, но чтобы такая враждебность…
— Ничего не попишешь. — К чести невидимого собеседника, ему не слишком нравился тон разговора. — Если Данте это будет не по вкусу, он сам сумеет положить конец отношениям с нею.
— Только если поймет, как он ошибся. А я не уверен, что поймет. По-моему, Джонни, дружище, нам придется спасать его от самого себя.
— Спасать от самого себя? Каким образом? —Этот Джонни явно начинал нервничать. — Данте хорошо ко мне относится. Не то чтобы я не ценил, Карл, что ты на моей стороне… Но я не хочу давать ему повод сожалеть, что он взял меня на работу.
— Успокойся. Я тоже не собираюсь портить с ним отношения. Нам просто надо быть готовыми вмешаться, когда представится возможность. Вот и все. А это случится, рано или поздно. И тогда ты займешь положенное тебе место, а она останется с носом.
— Ты уверен в этом?
— Абсолютно. Выпьем, дружище, уже поздно. И запомни мои слова: нам не стоит тянуть с мисс Коннорс-Ли. Скоропалительная связь имеет обыкновение так же быстро рваться. Так что уместно вставленная пара слов… — Голос Ньюбери затих. Он перешел с лоджии в комнату, и дверь захлопнулась.
А Лейла с пылающим лицом еще долго стояла у своих дверей. Как тут скажешь, что ей безразлично мнение других людей, если речь идет о ее чувстве к Данте? Очень больно слушать, как вываливают в грязи ее репутацию…
Хотя разве она не понимала, что среди сослуживцев начнутся разговоры? Лейла опустилась в плетеное кресло. Перед глазами возникла картина первой встречи с ним три дня назад.
Лейла одной из последних спустилась к коктейлю. Большинство сотрудников уже разбились на небольшие группки. Женщины — в вечерних платьях с обнаженной спиной, мужчины — непривычно официальные в черных смокингах.
Он единственный стоял в стороне. На горизонте высились дивной красоты горы. Зеленые склоны и обнаженные вулканические вершины. Заходящее солнце окрашивало багровыми полосами волнистый шелк моря. Дрессированные дельфины, грациозно изгибаясь, выпрыгивали из воды в открытом море. Публика с восторгом наблюдала за ними. Данте Росси возвышался над всеми. Смокинг как влитой облегал его фигуру. Накрахмаленная сорочка сияла белизной на фоне смуглой оливковой кожи. Он стоял возле балюстрады, отделявшей террасу от берега, и беседовал с вице-президентом Карлом Ньюбери. Лейла, стараясь незаметно слиться с толпой, спускалась по ступенькам главного входа. В этот момент Данте поднял голову и словно обжег ее взглядом.
Она застыла на месте, точно парализованная. Так все началось.
Отстраняющим жестом он прервал Карла Ньюбери на середине фразы, и Лейла прочла по его губам: «Кто это?»
Вице-президент оглянулся. Кем это интересуется босс? Увидев ее, он позволил себе выразить неодобрение.
А Данте принялся рассматривать ее. От него исходило такое напряжение, что она не могла сделать и шага. Но это была не враждебность. В атмосфере разлилось что-то совсем другое —странное, пронзительное. И вопреки собственной воле Лейла поняла, что не сводит с него глаз.
Минутой раньше вокруг двигались, разговаривали люди, сверкали украшения дам. И вдруг словно воцарилась тишина. Оживленный гул разговоров сменился спокойным бормотанием волн, бившихся о берег.
Во всем мире остались всего два человека: Данте и она. Два человека, почувствовавшие соединившую их необъяснимую гармонию, не имевшую никакого отношения к бизнесу. Современные Адам и Ева.
Данте первым пришел в себя. Он развеял чары — щелкнул пальцами, не сводя глаз с ее лица. Моментально появился официант с подносом напитков. Данте дал знак вице-президенту взять два бокала и идти за ним. А сам с гибкой грацией стал пробираться сквозь толпу служащих с супругами. Туда, где ждала она. Карл Ньюбери семенил сзади.
— Данте, — ухмыляясь и покачиваясь на каблуках, проблеял он, — разреши представить тебе нашу новую сотрудницу, ведающую закупками на Востоке. Это…
— Лейла Коннорс-Ли. — Сильный голос Данте словно омыл ее, отстранив Ньюбери с его вязкими фразами. А какие красивые у него глаза! Их зеленовато-голубая глубина соперничала чистотой с аквамарином. Обрамленные густыми черными ресницами, эти глаза бесстыдно оценивали ее с головы до ног, и Лайла почувствовала себя раздетой донага. — Конечно, — продолжал он, беря у Ньюбери два бокала и протягивая один ей, —кем же еще вы можете быть?
Лейла с трепетом ощущала электрические разряды, искрившиеся между ними и лишавшие ее самообладания. Она изо всех сил старалась создать впечатление преданного делу профессионала. Не поднимая головы, чтобы не встретиться с его взглядом, она вежливо произнесла:
