В годы испытаний - [19]

В предвоенные годы в Красной Армии значительно активизировалась агитационно-пропагандистская работа. В связи с этим возросла и роль инструкторов по пропаганде, которые раньше не всегда использовались по прямому назначению.

Основной упор в пропаганде и агитации делался на индивидуальную работу с каждым красноармейцем и командиром.

Пример в этом нам показывал командир корпуса, теперь уже генерал-майор Родион Яковлевич Малиновский.

У несколько сурового внешне генерала было очень доброе, тянувшееся к красноармейским массам сердце. Вдоволь хлебнув солдатских щей, Родион Яковлевич глубоко понимал радости и тяготы армейской жизни, знал, о чем поговорить с бойцами: «Ну-ка, снимите сапоги, я посмотрю, какие у вас портянки», «А письма давно получали из дому?», «Так, говорите, вы из Одессы? Как же, очень хорошо помню, жил когда-то на Торговой улице, двадцать девять, напротив нового базара. Теперь там все изменилось!», «А что вам пишут из колхоза? Какие виды на урожай в этом году?».

Авторитет Родиона Яковлевича среди бойцов и командиров был высок. Но «солдатское радио» стало разносить о командире корпуса настоящие легенды после одного случая.

Как-то генерал Р. Я. Малиновский прибыл в дивизию в воскресный день. В полках проводились культурно-массовые мероприятия, различные соревнования. Внимание Родиона Яковлевича привлекло состязание в разборке и сборке пулемета «максим». Среди красноармейцев нашлись асы, которые все манипуляции с деталями пулемета производили с завязанными глазами. Результатами состязаний командир корпуса был очень доволен. Тепло поблагодарив красноармейцев, он вдруг сказал:

— А мне позволите разобрать и собрать пулемет с завязанными глазами?

Наступила неловкая пауза. Бойцы переглянулись: дескать, оконфузится генерал, откуда ему знать тонкости этого ремесла. Заволновалось и дивизионное начальство. Родион Яковлевич все это, кажется, отлично видел и, чтобы развеять всякие сомнения, обращаясь к одному из бойцов, спокойно попросил:

— Ну-ка, завяжите мне глаза.

— Время!

Пущен секундомер. Уверенные, сноровистые, точно рассчитанные движения, резкие щелчки металла, четко отработанное расположение деталей пулемета на столе. Пулемет разобран. Так же четко комкор собрал его. Взведен замок, быстрый, но плавный нажим на гашетку. Готово!

Результат оказался самым лучшим. Даже асы отстали от генерала. Одобрение было всеобщим. Бойцы были очень горды своим комкором. Из политбесед они, конечно, знали его биографию. Но теперь все воочию убедились, что генерал в свое время был отменным пулеметчиком.

Родион Яковлевич, повторяю, был очень внимателен к людям. Он терпеть не мог тех, кто нагонял страх на подчиненных. Каждый раз, когда командир корпуса бывал в дивизии, он находил время для беседы со мной, заместителем командира дивизии по политчасти, с начальником политотдела дивизии. Для меня эти разговоры в то время были живительным источником опыта работы с людьми, и память о них я сохранил на всю жизнь.

— Бывает в жизни так, — говорил Родион Яковлевич однажды, — в сущности хороший парень, я бы сказал, патриот-романтик, придя в полк, вдруг попадает в неумные руки человека безразличного, черствого, который при своей приверженности к букве устава и непонимании его духа не воспитывает, а калечит бойца. Надо таких горе-воспитателей, как говорится, за ушко да на солнышко. — Родион Яковлевич сделал паузу, подошел к окну, задумался и ровным голосом продолжал: — Ничто с такой силой не пробуждает желания стать лучше, как доброе слово умного наставника, интеллектуально богатого и щедрого душой человека. Пробудить совесть в людях можно только совестью, воспитать преданность Родине только честным служением ей.

В те минуты мне казалось, что передо мной не командир корпуса, суровый на вид и единственный в корпусе много переживший и много повидавший генерал, а как раз тот интеллектуально богатый и щедрый наставник, о котором говорил сам Родион Яковлевич.

* * *

Завершая рассказ о партийно-политической работе в 74-й стрелковой дивизии, я хотел бы подчеркнуть, что важной формой работы у нас было воспитание воинов на боевых традициях Красной Армии, ее славных соединений и частей. Героизм и стойкость бойцов революции, их готовность к самопожертвованию, преодолению любых трудностей ради победы не знали себе равных в мире. Легендарные Перекоп, Каховка и Волочаевка, герои Чапаева и конармейцы, богунцы и котовцы не зря были воспеты в песнях. И традиции самоотверженной борьбы за. социалистическую Родину, возникшие в сражениях гражданской войны и жарких боевых схватках 30-х годов, были накануне Великой Отечественной могучим средством воспитания в каждом бойце и командире мужества и стойкости, воли к победе. Именно в это время, 19 сентября 1940 года, выступая на собрании слушателей и профессорско-преподавательского состава Военно-политической академии имени В. И. Ленина, Михаил Иванович Калинин говорил:

«Надо… чтобы каждый новобранец, придя в полк, знал не только его номер, но всю его боевую историю, всех его героев и боевые награды, все его победы на соревнованиях и маневрах, чтобы он гордился своим полком и всюду отстаивал его честь»