В годы большой войны - [106]

«Пригодится!.. Эта пленка погибнет только со мной…»

Криминальный советник еще не знал, что он обречен и дни его сочтены.

2

Теперь уж самому Гирингу, как и всем окружающим, было ясно, что он страдает тяжелым неизлечимым недугом. Рак горла! Это было видно по его землисто-серому цвету лица с пергаментной, прилипшей к челюстям и скулам кожей, по запавшим горящим сухим блеском глазам. Его острый большой кадык, выпиравший из-под воротника полицейского кителя, когда Гиринг начинал говорить, ходил вверх и вниз, словно поршень, скрытый под дряблой кожей.

Сначала он был ошеломлен приговором судьбы, потом не то чтоб успокоился, но смирился, рассудив философски, что он все же пережил многих из своих сверстников. На доктора Керстена он тоже не был в обиде: конечно, тот сразу определил болезнь, но пощадил и ничего не сказал.

Гиринг был приговорен врачами к смерти — старший криминальный советник, служивший в полиции еще при кайзере, потом во времена Веймарской республики и теперь доживающий свой век при нацистском режиме, Гиринг знал свой приговор и все же продолжал работать с каким-то неистовым ожесточением, словно находил удовлетворение в том, что может послать свои жертвы в могилу прежде, чем уйдет сам…

Гиринг говорил уже сиплым, надорванным голосом, и единственным лекарством, которое он признавал, по-прежнему были коньяк и крепкий кофе, неизменно стоявшие на его столе.

Именно ему, Карлу Гирингу, крупнейшему криминалисту Германии, поручили возглавить оперативную группу, которая должна была обезвредить неуловимую организацию подпольщиков, действующих в тылу Германии.

Помощником Гиринга сделали Вилли Берга, тоже старого криминалиста, перешедшего на работу в гестапо. Настоящая его фамилия была Хюгель. В отличие от своего долговязого шефа, Берг был коротконогим здоровяком с округлыми мясистыми руками. В группу входили еще криминальный советник Копкоф, специалист по различным подпольным организациям, представители абвера, специалисты по дешифровке и пеленгации — всего человек двадцать пять — тридцать.

Группа криминального советника Гиринга подчинялась начальнику имперской службы безопасности Гейдриху, ближайшему советнику Гитлера по всем делам, связанным с работой антифашистского подполья.

Консультировался Гиринг с Гейнцем Паннвицем, тоже криминальным советником, который состоял при Гиммлере сотрудником для особых поручений. Гиринг недолюбливал этого преуспевающего, разбитного гестаповца. Он будто родился с серебряной ложкой во рту. Все у него ладилось, за что б ни брался. Гиринг завидовал его удачливости, здоровью и даже немного ревновал к своей профессии. Что говорить, Паннвиц был человеком широких масштабов. Его успеху способствовали настойчивость, склонность к авантюризму и безграничная самонадеянность. Был он под стать своему шефу Гейдриху.

Когда в Германии воцарился нацизм, Гейнцу Паннвицу было всего двадцать два года. Тогда он не интересовался политикой, изучал теологию, готовясь стать священнослужителем католической церкви. Но вскоре Паннвиц изменил духовным устремлениям, поступил в тайную государственную полицию, где и проявил недюжинные способности. В начале войны служил в дивизии «Бранденбург», был на Восточном фронте, занимался диверсиями в советском тылу. Там и произошло событие, которое едва не стоило жизни преуспевающему гестаповцу. Десант бранденбуржцев выбросили на парашютах в расположение советских войск, но русские откуда-то прознали о секретнейшей операции и встретили приземлявшихся парашютистов дружным огнем. Многие были убиты, остальных взяли в плен. Паннвиц так и не знал, почему это произошло. К своему счастью, он не участвовал в десанте. На аэродроме его почему-то сняли с задания, и он не полетел. Паннвиц после этого хвастался, что родился под счастливой звездой. Сейчас ему было тридцать два года, но он так преуспел, что Гирингу такое не снилось и в пятьдесят.

Последний раз Карл Гиринг вместе с Паннвицем выполнял задание Гейдриха — ездил к берлинской гадалке Анне Краус. Тот и раздобыл нужные рекомендации через своего знакомого абверовца Герберта Гольнова. Сказал ему, что вместе с криминальным советником Гирингом хотел бы побывать по одному делу у Анны Краус.

В квартире гадалки окна были зашторены, и в прихожей, так же как в комнате ожидания, предназначенной для посетителей, горел неяркий красный свет. Становилось не по себе от ритуальных темных масок, развешанных по стенам, и большой звездной карты, расписанной тусклым золотом. На полках — толстые, затрепанные книги в кожаных переплетах, человеческий череп, амулеты, жаровня непонятного назначения с погасшими углями, индейский скальп с длинными черными волосами.

В комнате ожидания никого не было — Анна Краус ревниво следила за тем, чтобы незнакомые люди не встречались в ее квартире. Для посетителей существовало строгое расписание.

Высокая дверь, прикрытая тяжелой шторой, вела в другую комнату, откуда доносился резкий приглушенный женский голос и негромкое бормотание, вероятно клиента гадалки. Гейнц Паннвиц неслышно подступил к двери и немного отодвинул портьеру.

— О себе вы можете мне не рассказывать, — отчетливо услышал он слова гадалки. — Вам сорок четыре года, у вас жена по имени Матильда и двое детей… Вы полковник, приехали с фронта, хотя и пришли сюда в пиджаке и при галстуке.