В глухом углу - [41]
— Вы упомянули, что с диссертацией не согласились…
Чударыч махнул рукой. Это бы еще ничего, если не согласились. Разнесли в пух — вот точное определение. Боже, как над ним поиздевались! Ему доказали, что он нового не придумал, все его мысли были уже высказаны другими. И что если осуществить их, школа начнет плодить невежд. Он сказал одному оппоненту: «Грамматику иностранных языков мы изучаем, а языками не владеем, зачем же нам грамматика того, чего мы не знаем?» Тот ответил: «Лучше грамматику знать, чем ничего не знать!» В общем, признали, что диссертация не заслуживает, чтобы ее автора допускали к защите. Все эти неприятности так на него подействовали, что пришлось бросить работу в школе и на старости отыскивать новый жизненный путь — забираться с молодежью в тайгу.
Лена знала, что людям, пробивающим новые пути, часто приходится несладко, она читала об этом в книгах. На таких людей ополчаются завистники, под них подкапываются сослуживцы. Чударычу после провала с диссертацией спокойно трудиться в школе не дали, его, конечно, стали прорабатывать.
Чударыч удивился.
— Что вы, Леночка, никто не прорабатывал! Наоборот, огорчились, что неладно кончилось. Сам я больше не мог. Трудно человеку что-либо делать, когда он теряет веру в результаты своего труда. Семьи у меня нет, единственный сын в войну погиб, значит, подняться с места просто. Ну, не враз отпустили, много было разговоров. И уволился я летом, чтоб ученики не знали, а то пойдут упрашивать остаться — может, и не устоял бы…
Воспоминания утомили его, он сидел на своем топчане, согнувшийся и задумчивый, рассеянно улыбался всегдашней доброй улыбкой. Лена вдруг увидела, что он очень стар и слаб. Она с тревогой подумала, что лететь почти пять тысяч километров — не стало бы ему плохо в воздухе! Чударыч замахал руками, узнав, что ее тревожит.
— Что вы, что вы! У меня сердце железное. Такое сердце палкой не разломать, что ему самолет!..
— В ваши годы всякие неожиданности…
— Вздор, Леночка. Не верю в неожиданности. Все идет, как оно должно идти.
Лена закончила последнюю надпись и поднялась. Было уже поздно. Чударыч вспомнил, что хотел обратиться к ней с просьбой. Она вопросительно посмотрела на него.
— Уважьте старика, — сказал он. — Останьтесь за меня в библиотеке, пока я буду отсутствовать. Книги-то надо выдавать!
Она молчала, не зная, что сказать. Когда Чударыч упомянул, что сидеть в библиотеке легче, чем трудиться на площадке и что перевод он оформит официально, Лена прервала его:
— Не сердитесь, но я должна отказать.
— Вас пугает, что не справитесь? Поверьте…
— Нет, я знаю, что справлюсь. Но я не хочу переходить сюда именно потому, что здесь тепло и легко. Что скажут обо мне подруги? Нет, нет, это исключено.
— Ну, хорошо — не хотите на легкую работу, не надо. Тогда возьмите на себя дополнительную нагрузку — три вечера в неделю посидеть здесь часок-другой.
— Вы так настойчивы, Иннокентий Парфеныч!
— Так ведь не на плохом настаиваю! Книги нужно выдавать и в мое отсутствие.
Лена подумала и согласилась. Вечера все равно некуда было девать.
10
Дни становились лучше, Вале становилось хуже. Светлана каждый день твердила, что не понимает девушек, которые вешаются на шею парням. Любовь придавливает, как мешок, перестанешь видеть горизонты. Любить надо там, где собираешься долго жить. Нелепо влюбляться в дикой тайге, здесь можно прожить год или два, для стажа, чтобы больше не придирались в институте, а потом — в город, продолжать образование. А как быть, когда у тебя парень или — это уже вовсе конец — ребенок? Нет, в ней заложено не одно умение рожать, она еще осуществит лучшее в себе! Семену она показала от ворот поворот, то же будет и с другими.
По утрам Валя с тревогой взглядывала в окно. Погода стояла путаная. Обложные дожди прошли, но к закату скоплялась хмарь, в воздухе сеялось что-то мокрое. В эти дни Валя спокойно укладывалась спать. Но наступила первая ясная ночь, в окно поблескивали крупные звезды. Валя долго ворочалась в постели.
А за тревожной ночью пришел тревожный день. Нарядная осень торжествовала в тайге. С безоблачного неба низвергалось нежаркое солнце. Лара казалась синей, а в лесу желтели лиственницы, краснели березы, бурела ольха. Лес пестрым сиянием пылал над рекой, от него трудно было оторвать глаза. А когда в хвою погрузилось солнце, вместе с лесом вспыхнуло и небо, во все стороны плеснули красные, синие и зеленые струи — пожар неистовствовал на западе. Валя поднимала голову — над миром нависал обширный кристально чистый вечер, он волновал ее.
Перед концом работ из конторы прибежал взбудораженный Вася. В перерыве очередного совещания Курганов включил приемник и оттуда повалили невероятные известия. В Венгрии — буза, Эйзенхауэр с Аденауэром нагло вмешиваются в польские дела, Кипр забит английскими и французскими войсками.
— В семь часов будет в местной передаче! — орал Вася на всю площадку. — Сразу после столовой к репродукторам!
После ужина Валя легла. Подруги слушали передачу. Валя закрыла глаза и отвернулась к стене. Мир клокотал, подземные толчки сотрясали земной шар. Валя старалась не думать об этом далеком, охваченном беспокойством мире. Она не могла ни задержать, ни ускорить его движение, он был слишком велик — не для ее рук.
На планете в сопряженном с Землей мире гибнет, распадаясь на части, великая империя. Мировая война довершает дело: на Латанию обрушиваются метео- и резонансные удары, союзники отворачиваются от нее, регионы выходят из ее состава… И в этот момент к власти в стране приходят молодые военные и инженеры. Возглавляет их будущий диктатор — полковник Гамов. Трибун и демагог, провокатор и пророк, он не останавливается ни перед чем, чтобы планета пала к его ногам. Что он сделает, добившись абсолютной власти?
Первая книга трилогии Сергея Снегова "Люди как боги" в изначальной, несокращённой редакции, опубликованная в сборнике "Эллинский секрет" в 1966 году.
Во главе звездной эскадры адмирал Эли начинает далекий поход. Умеющие искривлять пространство разрушители сначала не пропускают землян на свои территории, а затем заманивают адмиральский корабль в ловушку. Эли и его друзьям предстоит пройти через множество тяжелых испытаний, ведь найти общий язык с разрушителями почти невозможно. На помощь землянам приходит неведомая третья сила, а затем обладающий огромным могуществом Мозг, мечтающий обрести тело.Три величайших звездных народа нашего уголка Вселенной соединились в братский союз, но где-то в темных туманностях обитает загадочный и могущественный народ — рамиры…
«…Я диктую этот текст в коконе иновременного существования. Что это означает, я объясню потом. Передо мной в прозрачной капсуле, недвижно подвешенной в силовом поле, отвратительный и навек нетленный, покоится труп предателя, ввергнувшего нас в безысходную бездну. На стереоэкранах разворачивается пейзаж непредставимого мира, ад катастрофического звездоворота. Я твердо знаю об этом чудовищном мире, что он не мой, не людской, враждебный…»Третья, последняя часть космической трилогии, начатой книгами «Люди как Боги» и «Вторжение в Персей».
Это первая советская космическая сага, написанная Сергеем Снеговым в 197? году. Помню мальчишками мы дрались за то, кто первый будет читать эту книгу. С нынешней точки зрения она скорее всего выглядит немного наивной, но помните, что это один из краеугольных камней в фундаменте современной русской фантастики. Прочтите ее!…в далеком светлом и прекрасном будущем, где люди подчинили себе пространство и материю, где человечество по-отечески собирает под своим крылом инопланетные расы, вдруг оказывается, что идет вселенская битва — битва не на жизнь, а на смерть.
Звездный флот Земли далекого будущего совершает дальний перелет в глубины Вселенной. Сверхсветовые корабли, «пожирающие» пространство и превращающие его в энергию. Цивилизации галактов и разрушителей, столкнувшиеся в звездной войне. Странные формы разума. Возможность управлять временем… Роман Сергея Снегова, написанный в редком для советской эпохи жанре «космической оперы», по праву относится к лучшим произведениям отечественной фантастики, прошедшим проверку временем, читаемым и перечитываемым сегодня. Интересно, что со времени написания и по сегодняшний день роман лишь единожды выходил в полном виде, без сокращений.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Известный роман выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Леонида Максимовича Леонова «Скутаревский» проникнут драматизмом классовых столкновений, происходивших в нашей стране в конце 20-х — начале 30-х годов. Основа сюжета — идейное размежевание в среде старых ученых. Главный герой романа — профессор Скутаревский, энтузиаст науки, — ценой нелегких испытаний и личных потерь с честью выходит из сложного социально-психологического конфликта.
Герой повести Алмаз Шагидуллин приезжает из деревни на гигантскую стройку Каваз. О верности делу, которому отдают все силы Шагидуллин и его товарищи, о вхождении молодого человека в самостоятельную жизнь — вот о чем повествует в своем новом произведении красноярский поэт и прозаик Роман Солнцев.
Владимир Поляков — известный автор сатирических комедий, комедийных фильмов и пьес для театров, автор многих спектаклей Театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина. Им написано множество юмористических и сатирических рассказов и фельетонов, вышедших в его книгах «День открытых сердец», «Я иду на свидание», «Семь этажей без лифта» и др. Для его рассказов характерно сочетание юмора, сатиры и лирики.Новая книга «Моя сто девяностая школа» не совсем обычна для Полякова: в ней лирико-юмористические рассказы переплетаются с воспоминаниями детства, героями рассказов являются его товарищи по школьной скамье, а местом действия — сто девяностая школа, ныне сорок седьмая школа Ленинграда.Книга изобилует веселыми ситуациями, достоверными приметами быстротекущего, изменчивого времени.