В глухом углу - [36]

— Сашка с Виталием оставь в покое, — посоветовал Георгий Наде. — У них культурные запросы дальше второй порции щей не идут. Народ неграмотный — вольтметр через «у» пишут.

Георгий весело двинулся в комнату девчат. Приглашение было ему на руку. Среди танцев, в толпе, удастся, наконец, легко и без пафоса извиниться перед Верой. Его тоже удивило, что Вася появился у девушек.

— Как производственные показатели, бригадир? — сказал Георгий. — Это ведь твой хлеб: показатели — вниз, бригадир — вверх… тормашками!

Вася огрызнулся:

— Я за бригадирство не держусь! Как бы тебе не полететь со своего высокого места.

— Оно и точно высокое: сто двадцать метров над поселком. По должности же я — старший, куда пошлют, а далеко — сам пойду. Не жалуюсь, как некоторые.

В клубе танцующих было так много, что они больше толкались, чем кружились. Вася, оттесненный в угол с Игорем и Лешей, рассердился:

— Удовольствие тоже — духота, жарота! А у некоторых сердце болит, если вечером им не отдавят ног в сутолоке!

Вася танцевать не умел, как и Игорь. Леша танцевал хорошо, но поддержал их — правильно, удовольствия никакого, зачем только народ шляется на танцы? Светлана протолкалась в угол и пригласила Лешу. Он с охотой принял подставленную руку и, лишь выбравшись на середину, сообразил, что надо танцевать за кавалера, а не за даму.

— Увела Лешу, — хмуро сказал Вася. — Что там Миша ни говори, женщины — хищницы! Пойдем домой, Игорь.

— Подождем, — попросил Игорь. — Ребята обидятся, а дома все равно нечего делать.

Вася с упреком посмотрел на него.

— Как нечего? А вечерние известия. В Каире торчит председатель «Комитета пяти» Мензис. Неужели тебя не интересует, что он там выкомаривает? По-моему, это важнее, чем сучить ногами под баян.

У Георгия настроение портилось. Вера со всех сторон была окружена Мишей. Солдат увивался за ней с безобразной развязностью, в перерыве таскал из буфета пирожные. Георгий мог, конечно, оттеснить его плечом, но не хотел так открыто себя показывать. Вера даже не взглядывала на Георгия. Он пригласил Надю. Надя ехидничала:

— Из-под носу Верку утащили. Переживешь или полезешь в драку?

— Еще не родилась та, из-за которой стоило бы драться двум хорошим парням.

— Правильно, девушка не повод, мелковато. Деретесь вы только по важным причинам — из-за рюмки водки, слово кто не так скажет, не так взглянет… Мужчины из-за мухи ссориться не станут, раньше раздуют ее в слона. А если слон подвернется, чтоб чего не вышло, тут же — в муху!

— Уж и слон, скажешь тоже! Не беспокоюсь, поверь. Что мое, то мое — твердо!

— А что не твое, то не твое — еще тверже! Натянут тебе нос с такой философией.

Георгий передал Надю Семену и почувствовал облегчение. Переговорить ее было невозможно, с ней хорошо лишь глухонемому. Он еще потолкался в зале и выбрался наружу. Вечер был сырой и унылый, даже выпить не хотелось. Георгий вспомнил, что дома лежит книжка по астрономии, взятая у Чударыча, и поплелся в барак. Дурное настроение превратилось в злость. Ладно, Верочка, я честно весь вечерок бегал, чтоб поймать повод для извинения. Теперь очередь твоя. Придется тебе побегать за мной — и не мало! Вот так — и точка!

К Вале, смотревшей на танцы, подошел Дмитрий.

— Наконец-то я вас встретил! — сказал он радостно. — Почему вас никогда не видно в клубе?

Валя объяснила, что они рано ложатся спать, так устаешь, что не до клуба. Дмитрий предложил выйти на воздух — хочется потолковать не в толчее. Валя взглянула на Светлану. Дмитрий ласково дотронулся до ее руки.

— Вы ведь не цепями к ней прикованы, можете на минутку и оторваться. Мне нужно вам очень многое сказать.

На улице снова шел дождь. Дмитрий уселся на перила крыльца, Валя стояла рядом с ним. Мимо них то в клуб, то из клуба проходили парочки и одиночки. Место для разговоров было неважное. Валя закуталась в платок от брызг.

— Слушаю, Дмитрий, — сказала она.

Тогда его словно прорвало. Он все вспомнил: и то, как ему было горько, когда в Москве она пошла вербоваться в Норильск, а не к ним, и как глубоко он обрадовался, когда удалось ее отговорить, и как был счастлив в поезде, если удавалось перемолвиться двумя-тремя словами. Он надеялся, что у них завяжется хорошая дружба. А теперь Валя прячется от него, и он знает почему. Его невзлюбила Светлана, она наговаривает на него.

— Ничего она не наговаривает, — сказала Валя.

— Докажите, что это не так. Проведите со мной вечер. Погуляем, поговорим.

— В такую погоду? Мы же промокнем до нитки.

— А в хорошую погоду вы бы пошли?

— В хорошую — дело другое. Но хороших погод уже не будет.

Дмитрий соскочил с перил.

— Ловлю вас на слове, Валя. В метеобюро говорят, что дожди на днях прекращаются. Итак, первый же хороший вечер — мой!

Валя в замешательстве молчала. Он проговорил с печалью:

— Вам нужно разрешение подруги, а она его, конечно, не даст.

— Как вы странно все представляете! Ну хорошо, мы погуляем…

Она хотела вернуться в клуб, он задержал ее.

— А как я узнаю? Дайте знак, когда вас ждать.

— Зачем знаки? Просто, чтоб было тепло и сухо.

— Тепло и сухо, — повторил он и крикнул ей вслед: — Я буду ждать вас каждый ясный вечер, Валя!