В глухих лесах - [88]

Кэрол чувствовала себя совершенно разбитой. Ей казалось, что она дрейфует на какой-то утлой лодчонке по бушующему океану. Нет ни еды, ни весел! Никакой надежды на спасение!

Калли — лучший друг семьи и… отец Томми. А ее собственный отец позволил Калли играть роль доброго дядюшки… Они семьями ездили на уик-энды, устраивали вечеринки друг для друга. Боже мой! Дядя Калли был шафером на их свадьбе! Господи! Эти люди сами не ведали, что творили! Как они жили? И что думали?

— Калли, я не могу… мне трудно понять…

— Девочка моя, ты сама спросила меня! Хотя твои родители и я всегда считали, что будет лучше, если эта тайна так и останется тайной навсегда. Может, мы были и неправы. И теперь ты знаешь все. Пусть это послужит тебе уроком. То, что вы, дети, видите вокруг — это не настоящая жизнь, а всего лишь выдумка взрослых. Мы рассказываем вам, что такое «хорошо», и пытаемся внушить вам, что это действительно хорошо. Вы верите нам и запоминаете, что такое «хорошо» и что такое «плохо». Вот так строится жизнь.

Он пожал плечами, жестом показывая, что ничего изменить невозможно.

Кэрол мучительно пыталась вспомнить хоть что-нибудь: малейшие признаки, еле заметные намеки, по которым она могла бы догадаться, что в их семье не все благополучно. Детство, как всегда, всплывало разрозненными фрагментами, и сложить их вместе не было никакой возможности. Нет, ничего особенного. Кэрол никогда ни о чем не догадывалась. Так какой же на самом деле была эта женщина, к которой Кэрол была так привязана? Любила одного, родила от него ребенка, а всю жизнь жила с другим…

Интересно, чувствовал ли это Томми? Ведь Калли всегда был так заботлив и внимателен к нему.

— Как вы думаете, Томми знает?

— Никоим образом! Мы с твоими родителями заключили договор: никогда и ни под каким предлогом ничего не рассказывать Томми. Твой отец болен, но он еще не потерял рассудок, он все помнит и понимает. Я уверен, что он ничего не скажет Томми. Не говори и ты, девочка моя. — Калли взял ее руки в свои. — Этим ты отравишь ему жизнь. Пусть все остается как прежде. Поверь, так будет лучше для всех нас!

Кэрол поставила чашку на стол и встала.

— Спасибо, Калли, за то, что вы рассказали мне это.

Он тоже встал, чуть отстранился назад, чтобы лучше видеть ее всю, потом обнял.

— Тебе спасибо, милая. Не знаю, смог бы я на твоем месте отнестись к этому с таким же пониманием, как ты. Я всегда с тревогой думал о том, какими вы вырастете. Теперь вижу, что зря беспокоился.

Кэрол медленно шла к машине, размышляя о том, какой эффект произвела бы эта новость на Томми… Один отец притворяется, другой делает вид, что так и должно быть, а мать в это время нянчит свое любимое дитя… У самой автостоянки Кэрол обернулась. Калли стоял на крыльце, провожая ее взглядом. Снова в памяти прозвучали его слова: «…все останется как прежде… так… лучше для всех…»

Глава 32

Кэрол свернула на шоссе и нажала на газ. Ей предстоял долгий путь. Она хотела видеть Томми. По пути она несколько раз останавливала машину у телефонных будок и звонила брату. Никто не брал трубку, хотя ему пора уже было вернуться из Вермонта. Интуиция подсказывала ей, что с ним, должно быть, что-то случилось. Может авария?! Хотя автокатастрофа беспокоила ее гораздо меньше, чем катастрофа иного рода…

Хоть этот большой, современный дом и был новостройкой, выглядел он уже уныло, заброшенно. Только вольный ветер одиноко слонялся по устланному желтым ковром дворику. Кэрол достала ключи, которые Томми когда-то дал ей, и вошла в подъезд. Совершенно уверенная в том, что квартира пуста, она все же нажала на кнопку переговорного устройства.

— Томми! Ты дома? Эй… есть кто-нибудь?

Она медленно вошла, каждый ее шаг эхом отскакивал от паркетного пола и, исколесив все углы, затихал где-то в глубине дома. Казалось, на всем здесь лежит печать проклятия. Кэрол знала почти наверняка, что сюда никогда не вернутся люди, которые здесь жили: не только Джилл… но и Томми.

Кэрол затрепетала от страха, будто что-то мерзкое и ужасное тихонько подкралось сзади и коснулось ее плеча. Повинуясь бессознательному импульсу, она, тихо и осторожно ступая, поднималась по лестнице наверх. Только теперь Кэрол поняла, зачем она здесь! Да, ей нужна правда, и она чувствует, что за этими стенами кроется разгадка. Именно здесь, в своем доме, человек сбрасывает маску, становится самим собой, потому что уверен — надежный панцирь его убежища укроет его от посторонних взоров. И если ее брат, ну, пусть не брат, но человек одной с нею крови, и есть тот кровожадный монстр, которого ищут, то она сейчас обнаружит, быть может, даже просто поймет по каким-то едва различимым признакам его подлинную сущность.

Кэрол переходила из комнаты в комнату, открывала шкафы, выдвигала ящики…

Ничего подозрительного или необычного! В шкафах — вещи Томми и Джилл, на туалетных столиках — фотографии супружеской четы.

Кэрол переходила из комнаты в комнату… В одних стояла мебель, в других было пусто. Спальни для детей, которых никогда не будет, комнаты для гостей, которые больше никогда не переступят порога этого дома…

Или… все не так мрачно? Когда она обошла все комнаты на втором этаже, настроение ее заметно поднялось. Она посмеялась над своими глупыми фантазиями и страшными предчувствиями. Все было так обычно и даже банально. Возьми любой дом, и он как две капли воды будет похожа на эту. И, быть может, у Томми все образуется… Не может грех родителей проклятьем висеть над их детьми. Неужели порок одного поколения, затаившись, ждал своего часа, чтобы громом поразить другое?