В финале Джон умрет - [7]

Джон сделал движение рукой, как будто сметая невидимую пыль.

— Глупо как-то вышло…

Входная дверь легко открылась; кто знает, может, она и вовсе не была запечатана. Мы немного прибрались в доме и, не найдя ни одного связанного или расчлененного Морриссона, пришли к выводу, что семья действительно поехала отдыхать, как и сказала «Шелли». Дерьмо в подвале исчезло, но поставить трубу на место мне так и не удалось. Мясо мы, как смогли, сложили в морозильник — правда, не все.

Когда я добрался до дома, солнце уже растворялось в вечернем небе. Открыв сарай, я занес в него сломанный кассетник, затем налил формалина в пустую стеклянную банку и бросил в нее олений язык. Банку я поставил на полку — рядом с набитой обезьяньей лапой, вытянувшей два пальца вверх. Потом я запер сарай и пошел спать.

Из дневника Дэвида Вонга

Книга I «Китай-еда!»

Глава 1 Левитирующий ямаец

Говорят, что Лос-Анджелес похож на сюжет «Волшебника страны Оз»: только что ты был в провинциальных черно-белых пригородах, как вдруг — бац! — мир сияет всеми цветами радуги, а ты в центре шоу уродов, с карликами и всем прочим.

К сожалению, эта история случилась не в Лос-Анджелесе.

А случилась она в маленьком городке на Среднем Западе. Сам городок останется неназванным по причинам, которые станут ясны позже. Я сидел в ресторане «Китай-еда!», принадлежавшем двум братьям-чехам, которые, судя по всему, мало что знали и о Китае, и о еде. Месяц назад там находился мексиканский бар и гриль, потому я это место и выбрал. Новое заведение открылось совсем недавно, на одной из стен еще сохранилась грубо намалеванная фреска с изображением смуглой женщины, скачущей верхом на быке. В одной руке женщина гордо держала мексиканский флаг, а другой прижимала к боку буррито размером со свинью.

Городок достаточно велик для четырех «Макдоналдсов», а для бомжей маловат, редко когда встретишь одинокого попрошайку. Такси есть, но по улицам они не разъезжают, так что поймать машину, просто сойдя с тротуара, невозможно — нужно вызывать по телефону, и к тому же они не желтые.

Погода в этой части Америки меняется взрывообразно, и реактивный поток за хвостом самолета извивается в небе, словно рассерженный бог — змей. Помню, однажды температура поднялась до ста восьми[2], а потом упала до минус восемнадцати. А в другой раз температура за восемь часов изменилась на сорок три градуса. Кроме того, мы в долине торнадо, так что каждую весну из воздуха материализуются крутящиеся и воющие угольно-черные демоны и, словно гигантские блендеры, разносят в клочья дома — автоприцепы.

А так город неплохой, честное слово.

Правда, безработица здесь высокая. В нашем городе два неработающих завода и один торговый центр, который обанкротился, не успев открыться, и теперь потихоньку гниет. Совсем рядом штат Кентукки, неофициальная граница Юга, так что здесь более чем достаточно пикапов, украшенных флагами Конфедерации и лозунгами, провозглашающими превосходство одной марки машин над всеми остальными. Здесь много радиостанций, передающих музыку «кантри», здесь часто шутят про «ниггеров». Здесь есть канализация, которая время от времени по неизвестной причине извергает свое содержимое на улицы. Здесь полным-полно бродячих собак, в том числе гротескно уродливых.

Ну да, хреновый городишко.

В этом городе без названия творится много такого, о чем не сообщает Торговая палата — например, о том, что психических расстройств на душу населения здесь в четыре раза больше, чем в любом другом городе штата. Или о том, что в 80–х управление по охране окружающей среды попыталось выяснить причину этого явления и очень осторожно взяло пробы из местного источника питьевой воды. Неделю спустя главного инспектора, занимавшегося этим делом, нашли мертвым в одной из водонапорных башен. Как он туда попал, осталось загадкой: диаметр самого большого отверстия, ведущего в резервуар, равен всего десяти дюймам. Еще одна странность заключалась в том, что веки инспектора были не просто закрыты, а заплавлены, но это уже совсем другая история.

Кстати, меня зовут Дэвид. Привет. Однажды я видел, как почка одного парня отрастила щупальца, прорвала у него дыру в спине, вылезла наружу и зашлепала по полу у меня на кухне.

Я вздыхал и безучастно смотрел из окна «Китай-еды!», время от времени поглядывая на мигающие электронные часы над входом в здание кредитного союза через дорогу. Часы показывали 18:32. Репортер опаздывал.

Я не хотел никому говорить про меня, Джона, и про то, что происходит в Неназванном (и, наверное, во всех остальных тоже), а все потому, что я становлюсь похожим на психа, когда рассказываю эту историю. Я представил, как изливаю душу этому парню, несу чушь про тени, червей, Коррока и Фреда Дерста, солиста группы «Limp Bizkit», — причем на фоне грубо намалеванного буррито. Как сделать так, чтобы это не превратилось в полный бред?

«Хватит, — сказал я себе. — Уходи. На смертном одре ты еще пожалеешь о том, что потерял столько времени в ожидании».

Я начал вставать из-за стола, но замер на полпути. Мой желудок вздрогнул, словно от удара током; я почувствовал, что начинается очередной приступ головокружения, и рухнул на стул. По телу периодически пробегала дрожь, словно я проглотил вибратор. Побочные эффекты. Если я под «соусом», так происходит всегда. Шесть часов назад я принял дозу.