В финале Джон умрет - [129]

Я поднял этот предмет и ударил им по руке, в которой Норт держал пушку. Странная штука прорвала кожу и прошла между костями предплечья. Норт взвизгнул, и пистолет с грохотом полетел на пол.

Я схватил пушку, направил ее в сердце Норта. Внезапно он растаял, растекся лужицей вязкой жидкости, из которой вышло существо, похожее на медузу.

Точнее, на португальский кораблик…

Оно всплыло вверх — так же, как и пару дней назад. Я нажимал на спусковой крючок, посылая в медузу пулю за пулей. От стен полетели щепки. Практически не обращая внимания на выстрелы, тварь поплыла вниз по лестнице. Молли с лаем помчалась следом.

Больше мы эту медузу не видели.

На полу осталась лужа дымящейся, разлагающейся жидкости — останки Норта.

Я сделал шаг вперед и, как Норт, распахнул дверь. В комнату залетел холодный ветер и снег; внизу, в десяти футах, оказался двор дома Салливанов. С удивлением я обнаружил, что на улице еще светло: все приключение заняло около часа. На лице засыхали капли крови, на коленях таяли снежинки. Я сел на паркет и решил, что останусь здесь навсегда.

Мы пошли к моей машине, но вспомнили, что она стоит у торгового центра, примерно в миле от дома. Кроме того, я потерял ключи, а где — забыл, так что мы побрели сквозь буран, точно не зная, может ли человек пройти столько по колено в снегу, не отморозив себе что-нибудь. Нам было все равно. День быстро угас, превратился в вечер; что произойдет, когда стемнеет и удлинятся тени, мы не знали. За несколько минут после начала путешествия мы прошли чудовищно мало и утратили чувствительность во всех двадцати пальцах на ногах. Тут мимо нас, хрустя по снегу, проехал пикап и остановился чуть впереди. Водитель — парень в красной кепке-бейсболке — выглянул из окна.

— Йоу! — воскликнул он, разглядывая слой снега на их пальто.

— Как дела? Хотите, подвезу?

Мы хотели.

Джон, не доверяя ковшеобразным сиденьям в машине, залез в кузов и всю дорогу ехал там. Я спросил у парня, не едет ли он мимо старого торгового центра. Оказалось, что да. Я спросил, не едет ли он на юг, мимо моего района. Парень ответил, что едет. Оглядевшись, я понял, что Молли за нами не увязалась, и сел в пикап. Мы поехали.

Офигительный снегопад, йоу! — сказал парень. Под нижней губой подрагивала треугольная бородка, такие еще называют «эспаньолками».

Ага, — ответил я.

— На дороге черт-те что творится, настоящий ад. Я уже сколько раз застревал. Наверное, другие водилы меня проклинают.

Я уставился на парня.

— Ты Фред Дерст? Из группы «Limp Bizkit»?

Он ухмыльнулся, не сводя глаз с дороги.

— Чертовски темно, — наконец сказал он. — Йоу, когда совсем стемнеет, вам двоим не стоит тут оставаться. Разные твари будут бродить, сосать кровь и ненавидеть. Но ты уже знаешь об этом, верно?

— Значит, ты не один из них? — спросил я, глядя в зеркало заднего вида. Джон ежился в кузове, пытаясь укрыться от ветра. Я прикинул, смогу ли вытолкнуть парня из машины, если он, например, решит меня сожрать.

— Никакой я не Фред Дерст, — сказал Фред Дерст. — Ты видишь то, что хочешь увидеть. Если бы здесь был Джон, он увидел бы кого-нибудь еще. Я вот к чему клоню: да, есть тьма, то есть и свет, так что все в равновесии. Это как рыбы «инь» и «янь», вечно кусающие друг друга за хвост. Ты знаешь.

Я посмотрел в голубые глаза Фреда Дерста.

— Может, скажешь, кто ты на самом деле, пока не получил по морде?

— Йоу, я же тебе сказал, но ты не слушал. Я на твоей стороне. Я наблюдал за тобой. Более того, можно сказать, что я шел за тобой, словно верный пес.

— Я понятия не имею, о чем ты, и не в настроении разгадывать загадки. Говори по существу или заткни варежку. Ты — добрая фея? Ангел? Фред Дерст? Иисус?

— Это не важно. Ты выполнил свою задачу, хотя и не знал ни про нее, ни про то, что ты ее выполняешь. Нож, который удаляет опухоль прямой кишки, делает грязную работу, так? Он должен доверять хирургу, должен верить, Что все будет нормально, пока врач режет им окровавленную плоть и дерьмо.

— Слушай, да пошел ты! Все это — вся эта история — бред от начала до конца. Я даже не очень-то понимаю, во что я верю, но мне ясно одно: мы убили какую-то страшную тварь. Из-за этого погибла Эми, а ведь она и мухи не обидела. Она родилась на свет, потом ее двадцать лет поливали дерьмом, а теперь она умерла ни за что — а я жив, хотя давным-давно должен погибнуть. Черт побери, я сам несколько раз собирался убить себя — просто чтобы оказать услугу всему миру.

— Йоу, я знаю, что это тяжело, — сказал Фред Дерст. — Знаешь, в девяностых был боксер, Эвандер Холифилд. Он стал чемпионом, а потом у него нашли болезнь сердца, которая оборвала его карьеру, а потом должна была оборвать жизнь. И вот он идет к телепроповеднику — к такому, знаешь, чуваку с налаченной прической и в костюме из полиэстера. Чувак молится и пляшет вокруг Холифилда, после чего Эвандер снова идет к доктору, и доктор говорит, что болезни сердца больше нет. Холифилд утверждал, что произошло чудо, но оказалось, что ему поставили неправильный диагноз.

— Это не имеет никакого отношения к нашему разговору. Знаешь, кто ты, Фред? Джинн из бутылки — в тех историях, где тебе предлагают загадать желание, и ты выбираешь миллион долларов, а, потом оказывается, что умер твой лучший друг, и эти деньги тебе заплатит страховая компания.