В дыму войны - [76]
На кой черт ему, безногому, свобода?! У человека отняли самое ценное, что он имел.
И вместо этого дали две ложки, право взять поводыря и распевать в вагонах на ряду с агитками революционных поэтов пошлые и глупые анекдоты.
Таких «сынов свободы», не способных к труду, теперь, вероятно, миллионов десять…
Как они будут жить? Где возьмет истощенная страна средства для их обеспечения?
Миллионы нищих калек!.. Да, войну пора кончать.
Какой угодно ценой, но мир!
Остановились в тридцати верстах от Могилева. Разведка сообщила, что нас уже «ждут».
Духонин приготовился встретить нас с «хлебом», с «перцем» и с «солью».
На перроне станции выставлены пулеметы и пушки дулами на Москву.
Наутро вылезли из вагонов. Развернулись рассыпным строем, цепями, бесшумно двинулись на спящий предутренним сном город.
Вторая разведка донесла:
– Артиллеристы, пулеметчики и казаки Духонина отказались стрелять в представителей Петроградского гарнизона. Бросили оружие и разбежались.
В городе безвластие.
Духонин покинут всеми и не имеет никакой реальной силы.
Погрузились в вагоны и с песнями влетели в Могилев.
Духонин, действительно, оказался генералом без армии.
Его подняли с постели и объявили арестованными и посадили в одну из наших теплушек. Могилев взяли без выстрела.
Н. В. Крыленко принял верховное командование.
В уютном белом домике на живописном берегу Днепра, с радиомачтой на крыше, где вчера еще во главе с Духониным заседали убеленные сединами важные генштабисты в орденах и густых эполетах, где, звеня шпорами, скользили по паркетам бравые адъютанты, где пахло дорогими французскими духами и английским табаком, сегодня крепко обосновались приземистые кривоногие «братишки» в темно-синих бушлатах, в широченных клешах и высокие дородные гвардейцы-солдаты с желтыми петлицами, в парадных белолакированных поясах.
Бонч-Бруевич, адъютант нового главкома, высокий человек (чуть ли не вдвое выше Н. В. Крыленко), в желтом нагольном мужицком полушубке налаживает связь с армией, восстанавливает порядок на фронте и в городе.
И радиомачта из белого домика на живописном берегу Днепра уже гонит волны-приказы:
«Всем.
Всем.
Всем.
Военные действия прекратить. Перемирие на всех фронтах…
Главковерх Н. Крыленко».
Патрулями рассыпались по городу. Оцепили все переулки. Патрулям приказ: «Произвести повальные обыски».
Офицеры и генералы бросали свои части на произвол судьбы, удирали, как крысы с тонущего корабля.
Многие брели с фронта пешком, спрятав в карман золотые погоны, переодевшись в рваную солдатскую шинель, робко озираясь на сторожевые пикеты по дорогам, обходя, точно воры, стороной станции, пересыльные пункты.
Были и такие, которых солдаты, слегка поколотив за прежние обиды и издевательства, просто выгнали с «миром» из полков, снабдили суточными, проходным свидетельством, пустили на все четыре стороны…
«Все пути ведут в Рим».
Все дороги с фронта ведут в ставку верховного главнокомандующего.
Вся эта золотопогонная масса «беженцев» хлынула под крыло Духонина в надежде найти у него прибежище и защиту, получить советы и указания. Ставка, как губка, впитывала в себя всех «униженных» и «оскорбленных» Октябрьской революцией, всех выбитых из обычной колеи военно-фронтовой жизни.
Но ставка сама была в агонии.
В день нашего приезда, когда воинские части, охранявшие ставку, «демобилизовали сами себя», Духонин отдал всем командирам без армии, которые его окружали, единственно возможный приказ:
– Спасайся, кто может…
Более расторопные кинулись врассыпную на Дон, на Кубань, в Оренбургские степи, подальше от центра, чтобы укрыться там от нависшей красной напасти, выждать время и поднять верное старому укладу жизни казачество.
Остальные, растерявшиеся вконец и изверившиеся во всем, не имевшие денег на выезд, остались в Могилеве.
Укутались по теплым уютным квартирам, схоронились, как страусы в песок головой, отсиживались, полагаясь на милость победителей-болыиевиков: «авось не съедят».
В каждом доме – офицеры, генералы, военные чиновники, их жены, любовницы, содержанки, денщики, ординарцы…
И куда делся прежний гонор и блеск?
Сжавшиеся в комочек, побледневшие, равнодушно глядят на матросов, которые с прибаутками переворачивают пуховики, подушки, перины, извлекают спрятанное оружие, патроны, ручные гранаты.
Некоторые обыски и разоружение воспринимают болезненно, как несмываемое оскорбление, как позор.
Сцена на главной улице.
Высокого, представительного генерала останавливает патруль.
– Ваши документы, генерал?
Надменное лицо с красивым римским носом становится еще надменнее. И полный подчеркнутого презрения жест.
– Извольте, господа солдаты.
Три солдатских головы склоняются над протянутым лоскутком бумаги. Три лба сведено в морщинах.
Прочли.
Возвращают.
– Будьте добры снять оружие, господин генерал.
На лице генерала взрыв негодования.
Нижняя, синяя от бритья челюсть предательски прыгает.
– Оружие? Но у меня нет казенного. Это пожалованное. Я награжден золотым оружием. Если угодно – вот документы, господа…
– Снимайте оружие, генерал. Ваши документы недействительны. У вас грамота царского правительства и правительства Керенского. Они недействительны. Понимаете? Революция не доверяет вам оружия. Извольте снять немедленно и передать его нам, не то…
Герои этой книги известны каждому жителю нашей страны. Многие из них давно превратились в легенду отечественного кино, эстрады, спорта. Но все ли мы знаем о них? Факты творческой биографии, жизненные перипетии наших звезд, представленные в этой книге, сродни увлекательному роману о блистательных представителях нашей эпохи.
Герои этой книги известны каждому жителю нашей страны. Многие их давно превратились в легенду отечественного кино, эстрады, спорта. Но все ли мы знаем о них? Факты творческой биографии, жизненные перипетии наших звезд, представленные в этой книге, сродни увлекательному роману о блистательных представлениях нашей эпохи.
Джон Лили (John Lyly) - английский романист и драматург, один из предшественников Шекспира. Сын нотариуса, окончил Оксфордский университет; в 1589 году избран в парламент. Лили - создатель изысканной придворно-аристократической, "высокой" комедии и особого, изощренного стиля в прозе, названного эвфуистическим (по имени героя двух романов Лили, Эвфуэса). Для исполнения при дворе написал ряд пьес, в которых античные герои и сюжеты использованы для изображения лиц и событий придворной хроники. Песни к этим пьесам были опубликованы только в 1632 году, в связи с чем принадлежность их перу Лили ставилась под сомнение.
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.