В движении вечном - [98]

Впрочем, восхищали не только простор и размашистая величавость, но и некая особенная красота. Сверкающий прямоугольник ас-фальтированных проездов, маленький скверик посередине с живой зеленой оградой в аккуратные «кантики» и с широкими аллеями, выложенными празднично красноватым гравием. Но, что всегда восхищало в особенности, так это здание бывшего костела почти прямо напротив университетского корпуса, здание старинное, тот час заметное на фоне современных высоток из стекла и бетона. Вследствие многих десятилетий неустанной борьбы с «религиозными культами», оно имело теперь совершенно иное предназначение, потому и называлось теперь по-иному Домом кино, но вот внешне — внешне оно так и осталось таким же старинным, дополняющим с эффектной изысканностью архитектурный ансамбль величественной строгостью готических линий, яркой нарядностью багряной декоративной кирпичной кладки и даже какой-то особенной ликующей моложавостью.

Тем же стремительным шагом на едином дыхании миновал он огромную площадь и словно взбежал энергично на примыкавший вплотную прямой и широкий центральный проспект. Как обычно в городской полуденный час пик здесь было многолюдно, оживлено, шумно. По прямой как стрела магистрали, пронзая изредка гудками пространство, рокотали приглушенно разогретые моторы машин; шелестя, тормозили со стуками рогатые скрипучие троллейбусы: все! — все вокруг казалось переполненным радостью жизни, блистающей трепетной свежестью бабьего лета… И новые тревоги, заботы, волнения, без следа растворяясь, уплывали жгучим, ноющим скопом в ничто, оставляя вместо себя лишь одно-единственное, торжествующее, главное.

Тайфун, смерч, цунами…

Напасти стихийные, грозные — они, бывшие, лишь едва прикоснувшись, благополучно прошли стороной, окончательно сгинули. И то, что так восставало, бередило, тревожило в последние годы, нависало убойным мечом неотступно — все это уже позади.

Нет, нет! — той всепоглощающей, ликующей эйфории, что овладела Игнатом сразу же после получения заветного письма о зачислении и что ежеминутно властвовала им оставшиеся дни до отъезда — ее уже не было. Согласно неизменным законам этого Мира на смену прежним тревогам и волнениям, едва выждав тихонько с ехидной усмешечкой за невесомой дверцей времени, бесцеремонно рванулись другие, но… но это были уже вовсе не те прежние, определяющие наши судьбы, «дамокловы» вопросы жизни и смерти.

Это были вопросы порядками ниже.

И пусть себе самый главный из них: «Как одолеть математический анализ в первую сессию?» — нависал и кошмарил без устали, но ведь многое уже и сейчас обнадеживало… И Мишка Кошелкин, по койке в общаге сосед, рыжий оболтус — на третьем курсе! — факт сей живой и бесспорный в самую первую очередь.

Теперь Игнат был уже не просто Игнат.

Теперь он был уважаемый в поселке и даже завидный студент самого престижного в республике ВУЗа. То, что прежде витало лишь в робких мечтах, воплотилось конкретно в счастливую реальность.

4 Маленький человечек

Скользя почти невесомо по многолюдному проспекту, Игнат вновь и вновь вспоминал сладостно минувшие выходные в родном поселке.

В субботу с утра самого, будто в продолжение давней традиции, они, бывшие выпускники, а теперь счастливые победители собрались у центрального сквера на площади. Столковавшись без церемоний по традиционному рублику, забежали на часик «туда», в тот самый знаменитый винный подвальчик. Распивали гранеными стаканами наскоро, почти не закусывая, а потом, раскрасневшиеся в жар, говорливые шумно, неутомимо бродили по улицам, и все рассказывали, рассказывали… Это были действительно те редкие, неописуемые мгновения, когда сбываются заветные мечты, когда эйфория полнейшая, а неизбежная вскоре обратная сторона медали наподобие игнатова математического кошмара еще только-только застенчиво скалила зубки.

В минувшие выходные были Михаська, Петрик, Славик Малько, были еще парни из параллельных классов, преодолевшие также успешно заветный барьер. Был с ними и Сережка Антонов, единственный из тех, кто не поступил.

И это тоже было совсем не случайно.

В детстве-юности порой так бывает. Только увидишь впервые кого-нибудь из ребят-сверстников, и тот час же невольное уважение к нему чувствуешь, а иногда, если уж совсем искренне, так даже и зависть какую-то. Трудно объяснить порой, в чем тут причины, но как раз нечто подобное случилось, когда Игнат впервые встретился с Сережкой Антоновым. А случилось это только в первом классе, поскольку жили они очень далеко друг от друга, считай, на противоположных окраинах поселка.

«Невольное уважение и даже зависть какую-то…». Странным, наверняка, это могло показаться со стороны в данном случае. Ведь ростом Сережка Антонов был всегда в числе самых маленьких в классе; он даже избегал появляться, не то, что бросить борцовский вызов кому-либо на определяющем жестко неоспоримые авторитеты, школьном дворике. Казалось, по всем обычным критериям его нужно было отнести безоговорочно к наиболее безнадежным пацанчикам в классе, но вот чтобы позабавиться над ним… Такой даже и мысли не могло ни у кого возникнуть — тот же Игнат никогда не позволил бы этого в подвластном ему классе, нависая своим железным авторитетом «самого здорового» над любым из гвардейцев.