В движении вечном - [11]
В футбол-хоккей Михаська тоже играл слабовато, зато, как и Игнат был заядлым болельщиком. Болели они за разные команды, один за ЦСКА, второй за «Спартак», и очень любили поспорить, поддразнить друг друга шутливо, доказывая достоинства своих главных кумиров:
— Ты только глянь, как он ездит, маэстро твой… Смех один, кругами!
— Смех… там один рост — машина! Бортанись разок с таким, гляди посмеешься… Твой зато, недоросток мелкий, прошмыгнет где-то, как мышь, меж защиты…
Однако и команда, и кумиры тот час же становились общими, когда играла сборная. Теперь уже не было конкретно армейцев и спартаковцев, харламовых и якушевых, теперь они все были просто «наши», игроки-легенды, десятилетиями удивлявшие мир. И были их незабываемые победы, и было счастье, и была гордость за могучую державу с названием величественным и звонким Советский Союз.
В час важнейших хоккейных баталий заядлыми болельщиками мгновенно становились все в классе. Можно было даже не смотреть телевизор вчера, результат и так был безошибочно ясен с самого утра. Шутливо, оживленно в классе, значит, все в порядке; гнетуще, сонно — ожидай вскоре отголосков с далекой «камчатки»:
— Эх, та-айга… Чехам продули.
Пожалуй, один только Петрик, сосед Михаськи по парте не интересовался спортом вовсе. Он и внешне представлял собой почти полную противоположность колобку-соседу: выше на целую голову, необычайно худой, в огромных овалах очков, с бледноватым вдумчивым лицом тихони-отличника. Учился он и вправду отлично, потому в мафиозной цепочке никогда не участвовал; более того, Игнат и сам частенько консультировался с ним на уроках, как написать правильно незнакомое слово или решить сложную математическую задачу.
Книги были, пожалуй, единственным его увлечением. Славик Малько, сосед Петрика в поселке и по рангу своему в классе тоже па-цанчик однажды вот такую историю рассказывал:
«Летом как-то не видать было долго Петрухи. Ни на улице, ни возле дома… Потом встречаю:
— Ты где это, друг, запропажил? — интересуюсь. — В лагерь, разве, куда съездил?
— Дома был, — в ответ пожимает плечами.
— Как так?! Такой порой и на печах забуриться… А мы вот из речки не вылезали… И чем?… ну-ка, чем, колись, занимался веселеньким?
— Книги читал.
— Как так… книги! Все время?
— Все время.
— Гм… а-а… что ж ты боле теперь не читаешь?
— Да по левому глазу ноль-две… Да и с правым, считай, та же история… Линзы вот жду… пока новые».
Славик рассказывал всегда эту «историю» со смехом, как забавный анекдот, выделяя особенно две следующие фразы: «И что ж ты боле теперь не читаешь?.. Да по левому глазу ноль-две!» — словно вся изюминка-суть характерная заключалась именно в них.
И хоть сам Петрик утверждал, что сосед его это просто выдумал, однако поверить в правдивость «истории» было очень легко, глядя на подслеповатое, будто всегда заспанное лицо ее главного героя.
Особенно же Петрик увлекался фантастикой и научно-популярной литературой. С ним Игнат постоянно обменивался «интересненьким», обсуждал увлеченно самые захватывающие сюжеты…
И не было! — не было тот час их тесноватой сумрачной комнатки-класса, маленького провинциального поселка, не было скучных, надоедли-вых, ученических будней… Манящий туман неизведанного живописно укутывал, завораживал трепетно, возносил высоко-высоко в сокровенную даль, в необъятную тайну Вселенной… Тайну, которую так необходимо было разгадать.
Сам же Малько Славик сидел в среднем ряду за передней партой как раз возле учительского стола, завершая своей особой ту самую, знаменитую мафиозную цепочку. Ростом он был почти в два раза ниже любого из гвардейцев, зато был знаменит в поселке как наипервейший грибник.
Поселок подступал впритык к Неману, а дальше за неоглядной во все стороны, в бирюзовых озерных глазках, растянутой гладью заливных лугов синела на горизонте знаменитая принеманская пуща. Говорили всерьез, что она и впрямь нигде не заканчивается, что можно вот так идти и идти хвойниками смолистыми, непролазными чащами, торфяными топкими болотами аж до самых Столбцев… Ранней осенью, когда выдавался погожий денек, в лес выбирались всем мальчишечьим коллективом и сразу после уроков.
— Айда в лес! Говорят, хоть косой грибов в пуще! — балагуря, толпой бесшабашной и вольной выбегали они стремительно из дверей школы.
И тот час же хором согласным в ответ:
— Такою погодкой… Айда, поехали!
— Тогда час на сборы, возле моста.
… Бабье лето, ленивая важно роскошная пани. Светлый безоблачный, словно шелковый денек. Ровная мощеная улочка выводит торжественно прямо на мостик, мостик-ветеран через Неман, потемневший от времени, наплывной, бревенчатый. Милуясь словно в прощании, ласково тешат его деликатные лучики едва заметного сентябрьского солнышка, шаловливые вздохи по-весеннему легкокрылых ветров… Белесая вальяжная синь равнодушно взирает на разомлевшие в раздумье тоскливом, пожелтелые дали, уезженный проселок извилистой узенькой лентой живо стремится к самой окраине леса.
Добирались тоже всегда живо, весело, чередуя, без устали бодрый шаг со скорым подбегом — и сразу на свою любимую полянку, что приютилась издавна возле заросшего сухим бархатистым камышом небольшого озера.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.