В Древнем Киеве - [3]

Жданко хоть и не верхом, — он приткнулся на возу, — а тоже нисколько не мог соснуть. Отец поручил ему зорко следить за грузом, что везли они из-под Василёва[4], глядеть, не ослабли ли веревки, которыми были перевязаны кадушки с медом, не покачнулись ли глиняные корчажцы с хмельным медовым напитком, не скатились ли с воза свертки сетей для ловли птиц и рыб, которые они везли на киевский торг.

Жданко с отцом ехали долго и трудно. Сперва от своего сельца до города Василева 7 поприщ (а каждое поприще — тысяча шагов), затем от города Василева до Киева целых пятьдесят поприщ! И не по ровному пути ехали Жданко с отцом: приходилось беспрерывно то спускаться, то вновь подниматься на гору; случалось пробираться сквозь дебри лесные, переезжать бурные потоки и речушки да приглядываться зорко к встречным, нет ли среди них лихих людей.

Первый раз в жизни выехал Жданко из родного сельца. Многое видел он на пути. И город Василёв на берегу Стугны, валы его, и стены, и люди, которых встречал, — все было ново, обо всем этом думал Жданко; но больше всего думал он о чудесах стольного города, что предстоит ему увидеть. В густой зелени сверкает золото кровель да золотятся створки ворот, выложенных медью, и розовеют стены. Вглядывается Жданко — поскорей бы проникнуть туда, внутрь города!

Однако усталость берет свое — сами собой смыкаются веки. Дремлет Жданко, и чудится ему в полусне, что он все еще едет то с горы, то на гору; качается воз из стороны в сторону, а он все едет и едет, никак не может достичь великого города, куда так стремится. Петрило поглядел на спящего сына и, чтоб не задремать самому, спрыгнул с Воронка. Захотелось поразмяться. Он подошел к толпе, что сгрудилась у въезда на мост.

Много народа понаехало: одни на «колах», запряженных лошадьми, другие пришли пеши, сопровождая «сумных» лошадей, то есть навьюченных, — по суме с каждой стороны. Это пришли из ближних мест: из Желани, из Дорогожич.

Вот стоит двухколесная повозка, маленькая кола, а на ней деревянные ведерки, окованные железными обручами, да ковши деревянные, да несколько связок деревянных ложек.

Петрило поглядел с удовольствием на свою четырехколесную колу. На ней можно поместить товару вдвое больше, чем на этой маленькой двухколесной. Да только беда: и на двухколесной и на четырехколесной нет защиты от дождя; то ли дело большая крытая повозка, запряженная двумя волами, что остановилась неподалеку от него! Много добра можно уложить на этот воз! Петрило подошел поближе, заглянул внутрь, видит — там лежат тяжелые, железные вещи: молоты; их называют еще «ковадло», если это тяжелый молот, или «кладиво», если это молоток-ручник. Есть тут железные клещи, есть лопаты, ножи, ножницы, серпы.

Около крытого, запряженного волами воза суетятся несколько человек: они привезли свой товар из Белгорода.

Петрило подошел совсем вплотную к возу, запряженному волами.

«Хитрецы», — подумал он, глядя с уважением на двух широкоплечих мужчин: одного, заросшего чуть ли не до бровей густыми черными волосами, а другого с гладкими щеками, но с длинной, рыжеватой бородой.

Кузнец или ковач — очень уважаемое лицо, у него есть сила, умение, ловкость; он делает то, что не всякий сумеет сделать, а всякому человеку нужны ножи и ножницы, сковороды и серпы. Вот и ему, Петриле, надо купить серп, — старый-то уже иступился.

«А не заговорить ли с ковачами?»

Глядит Петрило вокруг себя. Немногие приехали в крытых повозках и на волах, все больше на колах, запряженных конями.

Петрило думает: счастливо они с сыном доехали, никакой беды с ними не приключилось, а все же вернее сговориться с другими, кому ехать той же дорогой, и вместе добраться до своего места. Так и безопаснее и веселее.

«Вот этим хитрецам-ковачам по дороге со мной, — хорошо бы ехать вместе на обратном пути!»

Хочется Петриле заговорить с кузнецами, да не решается. Кузнецы не простые люди, — с ними надо ухо востро держать. Многое им ведомо, чего никто не знает.

Раздумье Петрилы прервали шум и суета, которая началась среди приезжих. Чуть-чуть заколебались сверкающие золотом створки ворот; скоро они откроются настежь и вся масса народу тотчас хлынет в город.

Петрило заторопился к своей коле и сыну Ждану, который спал, примостившись между двумя кадками и положив голову на свернутую тяжелую сеть, которую они плели всей семьей.

Под самым Киевом, в долине между холмами, среди дремучего леса висят такие сети, натянутые на высокие столбы. Когда птицы летят стаями во время весенних и осенних перелетов, они натыкаются на мелко сплетенную сеть и падают на землю. Это место под Киевом называется: Перевесище[5].

Петрило знает, что он возьмет за свою сеть много денег.

Медленно подались створки ворот и стали раскрываться. Народ заторопился к въездным воротам.

— Эй, Ждан! — позвал Петрило сына.

Жданко встрепенулся, слез с колы, чтобы пешим пройти в Золотые ворота, а Петрило вскочил на Воронка.

ЖДАНКО ВЪЕЗЖАЕТ В КИЕВ

Вот уже Воронок вступил на мост. Петрило поднял левую ладонь, поднес ее ко лбу, защищая глаза, чтобы солнце не слепило, не мешало бы разглядывать великолепные строения, воздвигнутые недавно.