В древнем царстве Урарту - [18]

* * *

Аблиукну был польщен царским заказом, но в то же время очень взволнован. Его мучил страх, что птица, задуманная на ножнах кинжала, не получится такой, какой она должна быть. И вдруг старику пришла в голову прекрасная мысль: а нет ли такой заморской птицы в садах дворца? Кто-то из слуг рассказывал Аблиукну, что в царском дворце удивительный сад, а в том саду заморские птицы, каких никогда никто не видывал в Урарту.

– Хорошее я дело задумал, – сказал дед внуку, когда они проснулись на рассвете. – Не будем никаких птиц придумывать. Попросимся в царский сад и посмотрим там птиц заморских. Их и нарисуем на табличке. Тогда уж и работа будет хороша.

– И меня возьмешь с собой? – обрадовался Таннау и закружился вокруг деда в радостной пляске.

– Вместе пойдем, – согласился дед. – Надо ведь запомнить все краски, чтобы потом камнями разукрасить. А где мне, старому, все запомнить! Это уж твое дело, молодое!

Было еще рано, когда дед с внуком собрались в путь. До царского дворца надо было идти полдня. Как ни мудрили, а все же взяли с собой серого, чтобы мог дед на нем доехать, когда устанет.

– Да он у нас крепкий – двоих повезет! – утешал себя Аблиукну, собирая осла в дорогу.

– Что же я, злодей какой, чтобы мучить осла? – удивился Таннау. – Разве ты не заметил, что я никогда не сажусь позади тебя на сером?

– А я думал, что это от озорства, – улыбнулся Аблиукну. – Дед говорит – садись, а ты хочешь сделать наоборот. Так всегда делают внуки, когда малы и глупы. А если это от жалости к животному, то честь тебе и хвала. Доброе сердце вложил Халд в тело моего внука!

– А ты видел, когда он это сделал? – спросил Таннау, лукаво улыбаясь.

Аблиукну очень верил в могущество Халда. А Таннау, как ни старался, не мог понять, в чем сила этого бога. Он не столько верил ему, сколько боялся его мести и, чтобы умилостивить страшное божество, молился перед сном.

Захватив с собой сырую глиняную табличку и острую бронзовую палочку, дед и внук отправились во дворец.

Позади Таннау плелся на привязи серый ослик, помахивая хвостом. Серый не любил утруждать себя и предпочитал выходить на прогулку без поклажи. Таннау давно уже заметил эту слабость своего ослика и тайком от деда часто таскал на себе тяжести, а осла вел на привязи без поклажи.

Было ясное осеннее утро, такое солнечное и бодрое, что душа ликовала и радовалась, сама не зная чему. Впереди сверкала снежной вершиной святая гора Эритиа. Казалось, что она приблизилась к городу Тейшебаини, – так ясно были видны все складки на ее склонах, все вмятины на снежной шапке. Любуясь священной горой, Аблиукну вспомнил старинное сказание о том, как горные пастухи вот таким же ясным, солнечным утром увидели на вершине этой горы бога Халда в золотом венце из солнечных лучей.

– И что же сделал Халд, стоя на вершине священной горы? – спросил Таннау.

– Говорят, что он потребовал большую жертву, – ответил Аблиукну. – Жертву принесли, и Халд проявил милость. В том году много народилось ягнят, и все они выжили и пополнили стада.

В полдень Аблиукну и Таннау достигли ограды дворца. За ограду их не пустили, и Аблиукну решил ждать, когда у ворот появится Иштаги. Слуги говорили, что наместник как раз в полдень объезжает поля и виноградники, где идет сбор урожая.

Им недолго пришлось ждать. Вскоре ворота раскрылись, и с пронзительным ржанием вылетел резвый, в серых яблоках жеребец. Аблиукну кинулся к всаднику и попросил его остановиться. Иштаги, сидя на лошади, выслушал старика и тут же распорядился провести его в сад.

– Мне не нужно твоего рисунка на глиняной табличке, – сказал он Аблиукну. – Я знаю твое мастерство и верю, что ты сумеешь сделать ножны еще лучше, чем у царя скифского. А птицу заморскую ты увидишь в саду. Ее привез нам гонец от правителя дальней земли, которая лежит в стороне, где солнце восходит.

Иштаги ускакал, а слуга повел старика и внука в царский сад.

– Вот так чудо! – воскликнул Таннау, увидев диковинную птицу. – Неужто перья такие пестрые?

Старик уселся на траву и стал зарисовывать птицу.

– Но краски как запомнить? – сокрушался он. – Трудно мне стало, глаза непокорные, – говорил он Таннау. – Каких только камней не потребуется, чтобы царственную птицу украсить!

Таннау все приглядывался и повторял про себя:

– Пурпурные перья, а вот голубые, синие и совсем золотые… Тут и черные и желтые камни потребуются, – говорил он деду, рассматривая пышный хвост и нарядные крылья птицы.

– Давай-ка знаки сделаем на табличке, чтобы краски повторить в камнях! – сказал с волнением дед. – Когда природа такое чудо сотворила, то и нас, быть может, осенит умение.

Долго любовались они удивительной птицей, волшебными цветами и деревьями, каких не было нигде в Урарту.

– Поистине чудо-сад! – восхищался Аблиукну. – Но для кого он сделан, когда пуст дворец? Кроме Иштаги, здесь, наверно, никто и не живет.

– Есть здесь живое существо! – воскликнул удивленный Таннау. – Посмотри, дедушка, что делает этот мальчик, сидящий на дереве.

Аблиукну повернулся в сторону, куда указал Таннау, и увидел на дереве черную лохматую голову и злые навыкате глаза. Из-за зелени ветвей каждый раз протягивалась рука и швыряла в птиц камни. Мальчик был неловок, и камни летели мимо.