В доме коммерции советника - [100]

Высокія липы тѣнистой аллеи остались позади и надъ головами влюбленныхъ снова растилалась необъятная ширь вечерняго неба; все было тихо кругомъ, только остроконечныя верхушки величественныхъ тополей равномѣрно колыхались при легкомъ дуновеніи ночнаго вѣтерка.

Замѣтивъ эти деревья, Брукъ невольно прижалъ руку Кети къ своей груди.

– Тамъ, подъ этими тополями, вы собирали первыя фіялки, – прошепталъ онъ едва слышно, – и, Богъ дастъ, я еще не разъ увижу васъ за этимъ скромнымъ занятіемъ, такъ какъ постоянно буду проживать здѣсь всѣ праздники.

Кети быстрымъ движеніемъ сжала грудь правою рукою, ей казалось, что она задыхается отъ слишкомъ сильнаго біенія сердца и только нѣсколько минутъ спустя, ей удалось снова казаться спокойною и хладнокровною.

– Тетушка Діаконусъ тоже поѣдетъ съ вами въ Лейпцигъ?

– Да, она будетъ заниматься моимъ хозяйствомъ до тѣхъ поръ, пока я буду жить тамъ одинъ. Это большая жертва съ ея стороны, вѣдь она ненавидитъ городскаго шума и будетъ благодарить Бога, когда опять вернется сюда, въ свою уютную, скромную хижину.

– Я надѣюсь, что доброе, благородное сердце, любви котораго я добиваюсь не заставитъ ее слишкомъ долго ждать этой желаемой перемѣны, – сказалъ докторъ ласковымъ голосомъ.

Въ эту минуту въ одномъ изъ оконъ мельницы мелькнулъ свѣтъ. Сегодня оттуда вынесли тѣло покойнаго Франца; несчастный оставилъ послѣ себя вдову и трехъ сиротъ. Домъ въ которомъ они жили не принадлежалъ имъ, а небольшой суммы денегъ, скопленной тяжелыми трудами не хватало на поддержаніе ихъ существованія.

Сусанна заходила утромъ въ виллу, что-бъ повидаться съ своей молодой госпожею; она, со слезами на глазахъ, говорила о своемъ несчастіи, яркими красками описывала отчаяніе покинутыхъ сиротъ и оплакивала безпорядокъ и неурядицу въ дѣлахъ дорогой для нея мельницы.

Угловое окно большой комнаты нижняго этажа было темно, черно и непривлекательно возвышалось мельничное зданіе, казавшееся всѣми покинутымъ; а громкій лай дворовыхъ собакъ, проснувшихся при шумѣ приближавшихся шаговъ, глухо раздавался, будто доносился откуда-то издали. Мельничныя колеса оставались вь бездѣйствіи и все было такъ пусто и безмолвно кругомъ, точно со смертію Франца прекратилась здѣсь всякая жизненная дѣятельность.

Прежде чѣмъ отворить досчатую калитку, докторъ притянулъ молодую дѣвушку ближе къ себѣ.

– Я чувствую страхъ, мнѣ кажется, будто я веду васъ въ изгнаніе, – сказалъ онъ слегка дрожавшимъ голосомъ. – Вамъ не слѣдуетъ оставаться одной сегодня, въ эти тяжелые, мрачные часы. Пойдемте со мной!

– Тетушка будетъ въ восторгѣ принять васъ подъ свою охрану, она постарается окружить васъ материнскою заботливостью…

– Нѣтъ, нѣтъ! – воскликнула Кети порывисто. – Не думайте, что если я останусь одна, то безразсудно предамся безполезному отчаянію, – у меня для этого не будетъ времени, я постараюсь найти себѣ занятіе. Я должна явиться туда, – сказала она указывая на угловое окно, за ситцевыми занавѣсями котораго мелькнулъ теперь слабый свѣтъ лампы, – я обязана утѣшить несчастную семью. Не забудьте, что четверо покинутыхъ сиротъ нуждаются въ моей помощи и защитѣ.

– Дорогая Кети! – сказалъ онъ, прижимая ея руки къ своимъ губамъ. – Такъ ступайте-же съ Богомъ? Я не хочу брать грѣха на свою душу, я не смѣю останавливать васъ, когда вы рѣшились на тяжелый, но вѣрный путь, что-бы заглушить тяжкое горе. Но не забудьте поберечь себя на первое время, не злоупотребляйте вашею силою и не снимайте слишкомъ рано повязки съ головы. А теперь, до свиданья. Весной, когда исчезнетъ послѣдній снѣгъ, когда теплые лучи апрѣльскаго солнца согрѣютъ природу и человѣческія сердца, тогда я опять буду здѣсь. Прошу васъ, дорогая моя, до тѣхъ поръ помнить горячо преданнаго вамъ друга и не допускать между нами никакой клеветы и недовѣрія.

– Никогда! – вырвалось изъ груди молодой дѣвушки. Затѣмъ она поспѣшно отдернула руку, которую онъ еще разъ прижалъ къ своимъ губамъ и быстро переступила порогъ калитки, съ шумомъ захлопнувшейся за нею. Но ноги Кети точно приросли къ землѣ; она не въ состояніи была двинуться съ мѣста и безпомощно прижалась къ холодной, сырой стѣнѣ, жадно прислушиваясь къ удалявшимся шагамъ любимаго человѣка. Что значила спокойная смерть Генріэтты въ сравненіи съ ужасными терзаніями этого измученнаго сердца, которому предстояло еще не мало горя впереди!

Долго стояла молодая девушка, боясь перевести дыхание, но когда мягкій ночной вѣтеръ унесъ за собой послѣдній шорохъ и пронесся надъ нею вполнѣ беззвучно, тогда она твердыми шагами вошла въ домъ, что-бы начать свою миссію, какъ утѣшительница покинутыхъ сиротъ.

Черезъ три дня, тотчасъ послѣ похоронъ Генріэтты, Брукъ и тетушка Діаконусъ уѣхали изъ виллы. Съ докторомъ Кети больше не встрѣчалась, но тетушка нѣсколько разъ приходила навѣстить свою дорогую подругу и просиживала у Кети по нѣскольку часовъ. Вскорѣ барскій домъ Ремера окончательно опустѣлъ: Флора уѣхала въ сопровожденіи президентши. Пожилая дама отправлялась на цѣлебныя воды, для возстановленія упавшихъ силъ, а Флора въ Цюрихъ, гдѣ, по словамъ нѣкоторыхъ сосѣдей, она намѣревалась посвятить себя изученію медицины.