В дни окаянные - [2]
И вывод:
"То, что называют теперь великой революцией (это уже вторая...), в сущности есть не революция и даже не политический переворот, а распад, разложение государственное и социальное..." Все, что было достигнуто общественным движением в 1905-1906 годах — основы гражданских прав, народное представительство, Государственная дума, политическое прозрение значительной части общества, — не прошло бесследно, но не открыло новую страницу, не остановило и даже не замедлило процесс "разложения государственности..."
Осталось сказать последнее слово, вынести приговор: "История России как великой европейской державы окончилась..."
...Но жизнь продолжалась. Ученый совет Московского университета присвоил Веселовскому степень доктора истории русского права.
Присуждение происходило в соответствии с принятыми правилами: выступления, поздравления, ответное слово — как всегда, не очень удачное. Отмечали событие скромно.
Но колеса бюрократической машины продолжают вращаться исправно:
"Пришлось провести неделю в военном госпитале, пройти медицинскую комиссию. Глупая комедия. Неприятно". Врачи продлили отсрочку от военной службы на три месяца — по иронии судьбы, до того дня, когда большевики объявили о прекращении войны с Германией".
Наступила осень. В доме на Арбате в кабинете бронзовая настольная лампа, как прежде, разгоняла сумерки, создавала островок тепла и света, освещала страницы дневника. Сказано в те дни:
"Работать не могу — усталость, слабость и душевное беспокойство". И еще смятение чувств, история любви, которая случилась в эти дни. "Привычка анализировать дает знать себя, отравляет и в обычных чувствах".
На столе появляются романы А. Франса, легкие томики французской поэзии. И литература по банковскому делу: Веселовский согласился принять участие в создании нового банка.
Среди отрывков из писем Сенеки и сочинений Шопенгауэра появляется сообщение:
"В нашу квартиру залетело несколько пуль. Под крышей разорвалась шрапнель и пробила ее во многих местах". В доме на Арбате темно, окна заложены увесистыми пачками книг, полученными из типографии. Ученые труды должны защитить от полета шальных пуль. За бульваром, у Никитских ворот, пылает зарево пожара, перебегают люди в шинелях, слышится частый и сухой треск выстрелов. Где-то недалеко тяжелый грохот разрывов. Артиллерия бьет по Кремлю, но снаряды перелетают, взрываются в домах.
Установление нового строя начиналось с обысков. Впрочем, искали только оружие. Обыск в доме, где жил Веселовский, проводили солдаты и красногвардейцы-рабочие. Искали бестолково и кустарно. "Наши кустари революционных дел"
"Кустари" набирали силу. Пришлось признать, что разгон Учредительного собрания, как это узнали в Москве, прошел тихо и незаметно. Заметные изменения еще не начинались. Но частные банки были закрыты, и московские обыватели придумывали разнообразные "схемы" спасения хранившихся в банках денег и ценностей.
В "Окаянных днях" есть пронзительные слова:
"Наши дети и внуки не будут в состоянии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то (то есть вчера) жили, которую мы не ценили, не понимали, — всю эту мощь, сложность, богатство, счастье..."
Для Веселовского старая "великодержавная" Россия по-прежнему была лишь
"видимостью европейского государства",
о чем вновь говорится в дневнике. Веселовский судил трезво.
Чтобы вернуть утраченную "мощь" и "потерянное "богатство", "защитники старого строя" готовы развязать "кровавый террор справа". Они признают только "тяжелые формы ликвидации существующего безумия".
Несмотря на уничтожающую критику, Веселовский порою был ближе к "революционной интеллигенции", чем к старинной дворянской России.
Дневник Веселовского вновь напоминает о повторяемости русской истории: тревожная закономерность. Она выведена в записях Ключевского в 1908 году:
"В нашем настоящем слишком много прошедшего; желательно было бы, чтобы вокруг нас было поменьше истории".
Получается, что все водовороты русской истории прежде всего смывают слабые островки культуры, но пробуждают к жизни мутные болотные низины.
Записи зимы 1918 года.
"При всей привычке и любви к труду — не могу работать. Сажусь за свои научные темы и неотвязно преследует мысль: это никому не нужно, бессмысленно, что быть может через неделю или через месяц я буду стерт с лица земли голодом или грабителем, что та же участь ждет мою семью".
"...У всех утрачена вера в себя и свои силы".
В те дни по Арбату от Брянского (Киевского) вокзала тянулась серая толпа. Солдаты в грязных шинелях с мешками-котомками за спиной, с кислым запахом дыма и махорки, в затертых шапках; у многих винтовки. Они уходили с фронта домой. Ленинское правительство объявило "социалистическое отечество в опасности", но — как сказано было в те дни резко и злорадно — армия разбежалась "догладывать кости, которые им бросила революция". Последнее наступление Германии Веселовский предсказал убедительно точно:
"Никаких сражений и сопротивления не будет, немцы займут столько, сколько найдут нужным".
Газетные сведения были крайне скудные; по разрозненным слухам получалось, что за неделю немцы прошли три четверти пути до Петрограда. Сбывались слова о
![Дорога на Киев](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
«Враги сожгли родную хату, убили всю его семью…». Налетели степняки на крохотную весь и пожгли, пограбили всех обитателей. Остался в живых один малолетний Иванко. Заткнул он дедов топор за кушак, да и отправился в Киев — счастья пытать. Леший показал ему дорогу, а попутчики нашлись: витязь Данило и калика Всеслав…
![Архив Банановых островов. Том 1](/storage/book-covers/78/78d1afe0343e131f9c7365ac36397c4dcc1f155d.jpg)
Публикация из ныне не существующего сайта http://www.abi-1.com/, копия которого пока что находится в веб-архиве https://web.archive.org/web/20090525191937/http://www.abi-1.com/ К сожалению, картинки там не сохранились…:(Вставлены несколько из интернета.
![Строки, имена, судьбы...](/storage/book-covers/86/861f9422805f1497e2de2b4fc275e71f4202726d.jpg)
Автор книги — бывший оперный певец, обладатель одного из крупнейших в стране собраний исторических редкостей и книг журналист Николай Гринкевич — знакомит читателей с уникальными книжными находками, с письмами Л. Андреева и К. Чуковского, с поэтическим творчеством Федора Ивановича Шаляпина, неизвестными страницами жизни А. Куприна и М. Булгакова, казахского народного певца, покорившего своим искусством Париж, — Амре Кашаубаева, болгарского певца Петра Райчева, с автографами Чайковского, Дунаевского, Бальмонта и других. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Издание второе.
![Конан Дойль на стороне защиты](/storage/book-covers/7f/7feebe4a976850ac291801b21434884a7ea6fe8e.jpg)
В наши дни мало кто знает, что Конан Дойль, прославленный автор детективов о Шерлоке Холмсе, был еще и известным общественным деятелем, защитником несправедливо осужденных. Вмешательство Конан Дойля помогло смягчить приговор его другу, обвиненному в государственной измене, восстановить законность в громком деле англичанина индийского происхождения, ставшего жертвой ксенофобии, и, наконец, освободить Оскара Слейтера, признанного виновным в убийстве состоятельной дамы. Приговоренный к смертной казни, которую затем заменили пожизненной каторгой, Слейтер провел в заключении больше 18 лет, забытый почти всеми.
![Дневник](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Тарантино](/storage/book-covers/7c/7ce4fd940201b4767bf6679d873482a1348c7653.jpg)
«Когда я работаю над фильмом, я хочу чтобы он стал для меня всем; чтобы я был готов умереть ради него». Имя Квентина Тарантино знакомо без преувеличения каждому. Кто-то знает его, как талантливейшего создателя «Криминального чтива» и «Бешеных псов»; кто-то слышал про то, что лучшая часть его фильмов (во всем кинематографе) – это диалоги; кому-то рассказывали, что это тот самый человек, который убил Гитлера и освободил Джанго. Бешеные псы. Криминальное чтиво. Убить Билла, Бесславные ублюдки, Джанго Освобожденный – мог ли вообразить паренек, работающий в кинопрокате и тратящий на просмотр фильмов все свое время, что много лет спустя он снимет фильмы, которые полюбятся миллионам зрителей и критиков? Представлял ли он, что каждый его новый фильм будет становиться сенсацией, а сам он станет уважаемым членом киносообщества? Вряд ли юный Квентин Тарантино думал обо всем этом, движимый желанием снимать кино, он просто взял камеру и снял его.