В день первой любви - [9]

Ее подруга Наташа Кирсанова, высокая, с длинными косами, с широким розовым лицом, на котором выделялся курносый нос, говорила:

— Помяните мое слово, Лелька будет к нам в город с концертами приезжать. А мы хвалиться станем, что знакомы со знаменитостью.

Ольга слушала, усмехалась.

Прогулки с Володей у нее начались в прошлом году в августе. Было очень жарко. Теперь уже и не вспомнить, почему они в тот день оказались вместе. Встретились, кажется, случайно, погуляли по набережной Волги, потом покатались на лодке, потом опять ходили по набережной… Когда стемнело, вышли на площадь, где обычно проходили праздничные демонстрации. Вокруг стояли старые темные здания, ни одно окно не светилось, а средина площади, мощенная булыжником, была залита лунным светом. Они остановились, повернулись лицом друг к другу, Володя протянул руку и почувствовал на своей ладони ее холодные пальцы. Они стояли не шелохнувшись, будто во сне. Темные окна домов, казалось, отступили вглубь, чтобы не мешать. На небе ярко светила луна, а в проемах пустынных улиц покачивались городские фонари.

Ни одного слова не было сказано ими в тот вечер. Молча ходили они по набережной и в другие дни, будто прислушиваясь к самим себе. Говорили о музыке, о приближавшихся занятиях, о прочитанных книгах, но только не о том, что таинственным образом связало их в тот вечер на старой городской площади. Вскоре Ольга уехала в Москву, они простились как хорошие, давние друзья. И вот новая встреча, такая неожиданная и долгожданная.

— Как твои композиции? — не удержалась Ольга, когда они вышли на улицу. — Продолжаешь сочинять?

— Продолжаю, хотя…

Володя отвел глаза в сторону. Незамысловатые напевы сплавщиков леса, грузчиков с тяжелой баржи, везущей хлеб или уголь, трогательные напевы бакенщика — песни-размышления, песни-жалобы… Таким вдруг незначительным показалось все это ему.

— Что «хотя»? Что ты хотел сказать?

— Да так, ничего.

— Ты покажешь мне свои новые «Песни без слов»?

— Конечно.

Володя был рад, что Ольга интересовалась его сочинениями. Не забыла, значит. Великое дело — интерес любимого человека к тому, о чем ты думаешь, что сокровенно вынашиваешь в душе, а потом выплескиваешь на нотный листок. Этот интерес бодрит, подталкивает, согревает…

Постукивают Ольгины каблучки по асфальту. За черной кованой решеткой крутой откос к Волге.

Сипло вскрикнул гудок парохода, отходившего от пристани. Все явственнее, ближе грохот лопастей. Поблескивают на солнце белые борта, белая будка капитана… Что-то волнующее возникло в душе Володи… И Ольга примолкла, ее глаза, провожавшие пароход, заблестели.

— Осенью тебе надо ехать в Москву.

— Думаешь, можно? Думаешь, осилю? — спросил он, сияя.

— Осенью, осенью…

Голос у нее звонкий, и вся она будто пронизана солнцем. Володя улыбнулся и представил: он учится в консерватории, рядом Ольга, они часто видятся, ходят на концерты, конечно, на галерку, вечерами в пустующем консерваторском классе он слушает, как она играет Листа, Шопена… Ишь, как взвихрилась фантазия, так легко и за облака улететь, а потом шлепнуться. «Но мне действительно надо ехать в Москву», — решил он.

— Я показывала твои «Песни» Корневу, он говорит, что в них что-то есть.

Зябко екнуло у Володи под, ложечкой.

— Кто такой Корнев?

— Один аспирант. Он изучает Сибелиуса.

Володя замедлил шаг.

— Ты не говорила мне, что показывала.

— Я не придавала этому значения. — Ольга смотрела ему в глаза. — А что, разве нельзя?

— Нет, почему же, — смутился Володя. — Просто ты не говорила об этом. Кстати, как понять выражение «в них что-то есть»?

— Так говорят, когда в целом вещь не готова, но в частностях ощущаются оригинальность и перспектива.

— А сам Корнев пишет?

— Нет, он занимается историей музыки. Его конек — Сибелиус.

— Какой же замечательный у Сибелиуса концерт для скрипки!

— У Сибелиуса все замечательно, — решительно заявила Ольга.

— Да, конечно, — отозвался Володя. — Сибелиус есть Сибелиус.

Они прошли несколько шагов и остановились у афиши кино.

— Я смотрела этот фильм, — сказала она.

— Значит, кино отпадает.

— Фильм так себе, ерунда. Сейчас ты проводишь меня к тетке. А завтра приходи к нам домой. Хорошо?

— Хорошо.

— Уж завтра мы вдоволь наговоримся.

У старого трехэтажного особняка постояли немного, наблюдая за мальчишками, которые гоняли мяч и кричали на всю улицу.

— Чудесный народ — мальчишки! — сказала вдруг Ольга.

Володя кивнул: выражение «чудесный народ» ему очень понравилось.

Потом всю дорогу думал: почему она так сказала? Мальчишки бегали за мячом, толкали друг друга, галдели. Может быть, ей была по душе их увлеченность игрой, бесшабашность.

7

Володя собирался тщательно: как-никак идет в гости к девушке. Долго повязывал галстук — все не получалось, тогда он снял галстук, расстегнул ворот.

Ажурная коробка моста через Котороску висела в пыльной дымке. Внутри коробки полз трамвай. Володя решил идти пешком. Миновав мост, спустился по откосу дамбы и пересек поляну с огородами и садами. Горизонт справа заслоняла мукомольная фабрика. Спину припекало солнце. Володя вдруг вспомнил: когда-то с ватагой сорванцов он проникал в сады за яблоками. Застигнутые хозяевами, они мчались к реке, на пустырь, унося за пазухой добычу.