В день первой любви - [25]
Однако дело свое фельдшер сделал аккуратно и надеялся, что оно принесет раненому пользу.
— Красивый парень, — сказал он вполголоса, отрываясь от своих дум.
— Красавец, — подтвердил стоявший позади него старик Трофимов, хозяин избы.
— Товарищи-то обещались прийти. Увезти хотели, да вот что-то не видно… — Бабушка Марья вздохнула.
— В больницу бы его — мигом бы подняли.
— Какая теперь больница…
Они надолго замолчали. Тишина повисла в горнице.
И, видимо напуганная этой тишиной, в горницу из сеней заглянула внучка Катя. Обвела тревожными глазами присутствующих.
— Бабушка…
— Ступай в избу, — проговорила старуха приглушенным сердитым шепотом.
— Может, помочь надо?
— Ступай!
Катя опустила голову и закрыла дверь.
Больше часа старики топтались вокруг раненого. На лице у Ивакина все явственнее проступала боль, которую он испытывал.
— Опять начинается, — решил фельдшер и взял со стола бутылку с лекарством. — Слабоват раствор, — буркнул он.
Под вздохи и причитания бабушки Марьи фельдшер смочил жидкостью бинт, покрывавший ногу. Ивакину было больно, но он сдерживался, не стонал и лишь изредка вздрагивал и открывал замутненные слезами и по́том глаза.
— Потерпи, милок, потерпи, — уговаривал его фельдшер. Потом влил ему снова лекарство в рот. — Еще немного потерпи…
Ивакин слышал будто издалека, чуть ли не из-под земли, голоса разговаривающих рядом людей, тихие их голоса напоминали журчание воды, успокаивали. Ему хотелось поблагодарить их за то, что они снова прогнали эту невыносимую боль, терзавшую его ногу. Он пошевелил губами, но сказать ничего не смог — сон сковал его.
В горнице снова наступила тишина.
Катя вышла из сеней на крыльцо. Она долго глядела поверх огородов на зубчатую темно-сизую кромку леса, откуда доносилось глухое гудение. Война рядом. Раненый боец в их доме…
Из куста сирени, что находился в палисаднике, вспорхнула какая-то птица, на минуту повисла в воздухе, потом снова скрылась в листве. Небо заволакивали робкие летние сумерки, с полей тянуло крепким запахом застоявшихся трав.
Как дико, как невразумительно дико все получилось. Полтора месяца назад она приехала сюда с далекого Урала — в гости к дедушке и бабушке. Так было хорошо здесь: ходила в лес за ягодами, завела подруг, купалась в речке. И вдруг — война… Черная тарелка репродуктора, висевшего на столбе у пожарного сарая, принесла эту весть, когда Катя с подружкой Валей Соковой была в поле. Деревню за один час будто перевернуло. Хмурые, поникшие ходили старики и бабы. Парни и мужики помоложе похвалялись: «Получит фашист!.. Узнает, где раки зимуют!..» Война отсюда, из этой деревушки, куда газеты из Москвы доходили на третий день, казалась очень далекой, как бы не существующей вовсе. Прозвучало казенное слово «мобилизация». Под разухабистые звуки гармошки ушли из деревни в те июньские дни молодые мужики и парни. «Ненадолго, — успокаивали они жен и матерей. — На месяцок — не боле». Но прошла неделя-другая — и новая партия мобилизованных отправилась на трех полуторках в район. Прошел месяц, а войне и не видно конца. И не поймет Катя, когда, в какое время в деревне вдруг заговорили об эвакуации: где-то, будто бы совсем недалеко, высадился немецкий десант, причем фашисты переодеты в красноармейскую форму и говорят по-русски. Какие-то красноармейские части якобы попали в окружение. И бабушка, ни слова не говорившая до того об отъезде внучки, вдруг объявила: «Отправляйся, Катерина, до дому…» С первой же оказией — на подводе, которая шла из соседнего колхоза в район, — Катя поехала на станцию. Сорок с лишним километров, часть из них пришлось идти пешком. Потом двое суток ожидания в чахлом, пыльном пристанционном сквере. Поезда, груженные пушками, автомобилями, разной другой военной техникой, поезда с ранеными бойцами шли не останавливаясь. Утром на третий день случилось несчастье: на станцию налетели немецкие бомбардировщики. На путях вагонов не было. Под навесом около пакгауза, около кранов с водой, на лавочках в сквере группами сидели в окружении узлов и чемоданов отъезжающие. Немецкие самолеты развернулись и стали пикировать на них. Катя впервые увидела близко черно-белые фашистские кресты — самолеты безбоязненно спускались чуть не до земли. Свист бомб, трескотня пулеметов, плач, стоны, крики… Катя чудом осталась жива. Но страху натерпелась, крови нагляделась… Голодная, разбитая — все сорок с лишним километров пешком — вернулась в деревню.
Она прошла в палисадник, машинально сорвала какой-то листок и, прислонившись к забору, стала смотреть на пустынную деревенскую улицу. Ей вспомнилось: прошлой зимой всем классом они смотрели в театре спектакль. Молодой танкист, сражавшийся в Испании, попал к фашистам в плен. Его пытали, ему грозили смертью, но советский танкист был стойким парнем, ничего не сказал фашистам, не выдал военную тайну.
Она быстро повернулась и пошла к дому, взбежала на крыльцо. Старики уже сидели в избе и пили чай из самовара.
— Бабушка, — попросила Катя, волнуясь. — Можно, я буду дежурить около красноармейца?
— Тихо, тихо, — резко сказала Марья Игнатьевна. — Не твоего это ума дело.
Книга названа по входящему в нее роману, в котором рассказывается о наших современниках — людях в военных мундирах. В центре повествования — лейтенант Колотов, молодой человек, недавно окончивший военное училище. Колотов понимает, что, если случится вести солдат в бой, а к этому он должен быть готов всегда, ему придется распоряжаться чужими жизнями. Такое право очень высоко и ответственно, его надо заслужить уже сейчас — в мирные дни. Вокруг этого главного вопроса — каким должен быть солдат, офицер нашего времени — завязываются все узлы произведения. Повесть «Недолгое затишье» посвящена фронтовым будням последнего года войны.
Повесть Владимира Андреева «Два долгих дня» посвящена событиям суровых лет войны. Пять человек оставлены на ответственном рубеже с задачей сдержать противника, пока отступающие подразделения снова не займут оборону. Пять человек в одном окопе — пять рваных характеров, разных судеб, емко обрисованных автором. Герои книги — люди с огромным запасом душевности и доброты, горячо любящие Родину, сражающиеся за ее свободу.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.