В дельте реки Сакраменто - [37]

— Это не капиталовложение. Я собираюсь жить там, — тихо сказал Макс. — Со своей женой.

На мгновение Энни почувствовала себя так, будто се ударили.

— Твоей… женой? — осторожно спросила она. — Я не знала, что ты помолвлен.

— Конечно, не знала. Я еще не спросил се.

Сердце на мгновение остановилось, затем забилось так быстро, что Энни едва не потеряла сознание. Последние пару недель Макс вел себя странно; но то, что он покупал дом и говорил о браке, могло ничего и не значить. Возможно, он нашел себе идеальную Снежную королеву и собирался сделать ей предложение, когда она оттает.

— И что мешает тебе… спросить?

— У нас возникли разногласия, — пробормотал он. — Я не хотел причинить ей боль, но так вышло. Я не уверен, что она захочет выйти за меня замуж и родить мне ребенка.

— Тогда, должно быть, она сумасшедшая.

— Мм, нет. — Макс погладил ее щеку. — Она самая прекрасная и дорогая мне женщина из всех, кого я знаю. Она слишком благоразумна, чтобы выйти замуж за такого дурака, как я, но я приложу все силы, чтобы убедить се.

— Ты не дурак, Макс.

— Спасибо, это так великодушно.

Энни опустила взгляд на сцепленные пальцы своих рук. Она хотела услышать от него предложение и в то же время боялась, что так и будет. В этом не было здравого смысла, но в любви вообще не существует логики.

— Как ты думаешь, что она скажет, Энни? — спросил Макс, лаская ее шею. — Она даст мне шанс или решит, что я причинил ей слишком много боли?

— Я уверена, она простит тебя… если любит.

— Надеюсь, ты права. — Макс поцеловал уголок ее рта. — Потому что я потерял сон, думая о ней. Я хочу провести остаток жизни, сжимая ее в своих объятиях, снова и снова доказывать ей свою любовь. Быть рядом, чтобы утирать ее слезы, смеяться вместе с ней и вести долгие разговоры обо всем… обо всем на свете.

— А ссоры? Он улыбнулся.

— Конечно, этого не избежать. Но один мудрый человек как-то сказал мне, что ссоры кладут конец отношениям, только если ты сам захочешь, поэтому я больше не беспокоюсь об этом. Я никогда не сделаю ничего, чтобы потерять се, и знаю: если она даст мне клятву, то никогда не нарушит ее.

— Макс, — простонала Энни, — ты никогда не верил в браки. Ты считаешь их просто временными соглашениями. Как же ты так быстро переменил мнение?

— Не могу сказать, что это произошло быстро. Это заняло двадцать два года, — сказал он, убирая пряди волос, упавшие на ее лоб. — Чересчур долго, я понимаю. Но некоторые вещи сразу не происходят. А я страшный тугодум, так, по крайней мере, говорит моя бабушка.

— Три недели назад твои чувства не вызывали у тебя сомнений, — с болью произнесла Энни. — Помнишь, ты сказал, что все женщины с ума посходили от желания выйти замуж? И что мы все вступили в клуб.

Черт. Макс знал, что за все эти годы он успел наговорить много нелестных вещей о любви и браке. В Митчсллтоне все животики надорвут, когда узнают о произошедшей с ним перемене. Но они могут смеяться сколько угодно, и он будет улыбаться вместе с ними, пока Энни будет рядом.

— Это был мой последний протест, — поклялся Макс. — И довольно глупый.

Энни закусила губу.

— Но дети… Ты никогда не хотел их.

Макс придвинулся к ней ближе, положив одну руку ей на талию, а другой погладив волосы. Нежность и тепло его прикосновений едва не заставили Энни расплакаться.

— Я не хотел ребенка, которому суждено было бы стать предметом споров во время разводи… Я не хотел, чтобы мои дети прошли через то, что пришлось испытать мне, поэтому проще было сказать, что я против семьи.

Ей так хотелось верить в то, что он говорит, но настороженность не покидала ее.

— Это серьезный шаг, — заметила она. — От убежденного холостяка до мужа и отца.

А я хочу как можно скорее стать матерью. Энни сглотнула. Она все еще ждала. Все еще надеялась.

Макс прижал ее к себе.

— Нет, если сделать его с любимой женщиной. Я так сильно люблю тебя, Энни! Даже не знаю, когда это началось. Возможно, в детстве, когда ты была так добра ко мне. Лишь угроза потерять тебя заставила меня понять то, что должно было стать ясным гораздо раньше.

Долгое время она хранила молчание.

— Что, если я не смогу иметь детей? — наконец прошептала Энни, и он понял, что этот страх жил в глубине ее сердца с того момента, как доктор сообщил ей о необходимости операции.

— Мне просто нужно знать, что ты любишь меня, — нежно сказал Макс. — Дети рождаются у людей, всем сердцем любящих друг друга. Единственное, в чем я могу тебе поклясться, это в том, что даже если у нас не будет ребенка, моя любовь к тебе не ослабеет.

Слезы покатились по щекам Энни. По его глазам было ясно, что Макс говорит правду. Когда-то он сказал ей, что тому, кто по-настоящему полюбит ее, будет все равно, сможет она иметь детей или пет. Но ни один из них тогда не знал, что Макс говорит о самом себе.

— Я люблю тебя, — дрожащим голосом произнесла она.

— Энни… — Макс прижал се к себе, осыпая поцелуями лицо, пытаясь осушить ее слезы.

— Не надо, малышка, — умолял он. — Не плачь.

— Просто я счастлива.

Макс подхватил Энни на руки и закружился по автостоянке. Любовь дала ему свободу, которой он никогда не знал, восторг, которого он искал всю жизнь.