В дебрях Даль-Гея - [23]

— Но у нас нет тайн! Мы ничего от вас не скрываем.

— Они есть, просто вы не подозреваете об их существовании. Разве обо всем вы говорите вслух? И разве не храните вы в глубокой тайне некоторые свои личные желания? — Молодая женщина, точно извиняясь, прикоснулась к его руке. — Чтобы полностью раскрыться друг перед другом, надо стать близкими друзьями. А разве можно сказать это о далийцах и землянах?

— Если бы вы сделали хоть несколько шагов навстречу, многое бы изменилось.

Кайна вздохнула:

— Иногда один совсем маленький шаг — лишний. За ним последует падение в пропасть. Поверьте, Алексей, чрезмерная откровенность далеко не всегда способствует взаимопониманию.

— А скрытность тем более.

Она покачала головой.

— Скрытность — это как одежда. Некоторым она совсем не обязательна, а другим необходима.

И все-таки Кронин чувствовал, что Кайне очень хочется рассказать ему о той, пока ещё непонятной, таинственной для землян стороне далийской жизни, которая нет-нет да и проглядывала за внешним благополучием города-государства. В то же время он отчётливо видел, что Кайну почему-то пугает возможность такой откровенности, и она изо всех сил старается оттянуть её.

— Вы мне не верите? — спросила молодая женщина.

— Не верю — не то слово.

Она наклонилась к нему.

— Представьте, Алексей, что судьба привела вас не в Даль-Гей, а в Древний Рим. Не удивляйтесь, во время гастролей я познакомилась с историей Земли. Так вот, вы попали в Древний Рим, в великий город юристов, учёных, поэтов и архитекторов. Вы любуетесь храмами, дворцами, дорогами, мостами, фонтанами. И вдруг будто пелена спадает с ваших глаз: вы узнаете, что все это совершенство создано буквально на крови и на костях других людей — рабов, которых и за людей не считают. Вы узнаете о бесчеловечном гладиаторстве, об оргиях развращённой, пресыщенной аристократии! — На бледных щеках Кайны проступил румянец. — Ведь вы возненавидели бы римлян! Особенно после того, как узнали бы, что им нравится их образ жизни. Но разве они виноваты в том, что не знали ничего лучшего, что именно их выбрала слепая эволюция своими жертвами. И разве далёкое будущее не вспомнит о них не только с отвращением, но и с пониманием?

Кайна замолчала. Молчал и Кронин, поражённый её необычной горячностью.

— Кайна… — начал было он.

Молодая женщина остановила его лёгким жестом. И уже обычным спокойным тоном сказала:

— Не относитесь серьёзно к моим словам. Я иногда бросаюсь в дебри философских рассуждений, а это вовсе не моя стихия. — Она заглянула Алексею в глаза. — Так и быть, я помогу вам отыскать Хаасена. Только будьте осторожны. И не вините меня, если встреча с ним доставит вам не только радость, но и горе.

— Вы говорите загадками.

— Что поделаешь? — вздохнула она. — Жизнь наша — сплошная загадка от начала и до конца.

— И разве это не прекрасно? — улыбнулся Алексей.

Глава 10

«Пристань» представляла собой странную смесь делового учреждения и коктейль-холла. Прямо против входа — стол, массивный сейф, вделанный в стену, микрокартотека с видеоскопом, диван и несколько кресел для посетителей. А правее, через широкий проем, прикрытый декоративными шнурами, свисающими с потолка, можно было увидеть миниатюрный бар: полдюжины маленьких столиков, высокая стойка, за стойкой массивная фигура бармена, а позади бармена — буфет, сверкающий металлом, разноцветным пластиком и бутылками самых различных форм и размеров. Повсюду ослепительная чистота, безукоризненный порядок.

Три посетителя сидели у стойки. Заметив вошедшего Кронина, Шпонк поднялся из-за хозяйского стола и, с неожиданной лёгкостью неся своё грузное тело, поспешил к нему навстречу.

— Рад вас видеть у себя, ленд, — с улыбкой проговорил он. — Надеюсь, устроились удачно?

— Благодарю, все в порядке, — улыбнулся в ответ Кронин, окидывая взглядом пустые столики.

Шпонк понял его без слов.

— Для посетителей ещё не время, ленд. Вечером — другое дело. Не хочу хвастаться, — в голосе Шпонка зазвучали нотки профессиональной гордости, — но Натти знает толк в экзотике. Его закуски и приправы на Дальге ценят. Проходите, ленд, присаживайтесь. Тинтер обслужит вас, вы будете довольны, я это гарантирую.

— А не могли бы вы лично обслужить меня? — рассеянно спросил Кронин.

Шпонк внимательно посмотрел на него, потеребил своё пергаментное ухо.

— Откровенно скажу, обычно я этим не занимаюсь, иначе за что же будет получать фарги Тинтер? Но иногда я делаю исключение. — Шпонк осклабился. — Сдаётся мне, что стоит его сделать и для вас.

Кронин принял особую милость Шпонка как нечто само собой разумеющееся и, сев за уединённый столик, в раздумье погладил подбородок.

— Сказать по правде, Натти, я поздно встал и недавно позавтракал.

— Тогда самое время выпить, ленд, — живо подсказал Шпонк.

— Совершенно верно.

В глазах Шпонка появился огонёк одобрения.

— Что-нибудь покрепче? — спросил он.

— Не возражаю. Я полагаюсь на ваш вкус, — сказал Алексей. — И не забудьте захватить рюмку для себя, Натти, — добавил он.

Через несколько минут, поколдовав около стонкя, Шпонк вернулся с подносом, на котором стояла резкая бутылка юбилейного кроча, прозрачный кувшин с зеленоватым соком айлы, а на изящной удлинённой тарелочке — самый обыкновенный, земной лимон, нарезанный тончайшими, как бумага, ломтиками, посыпанный сахарной пудрой и какими-то пряностями. Кронин усмехнулся про себя. «Хитёр, однако, этот лопоухий Шпонк. Пройдоха, играющий роль состоятельного человека, пришёл бы в ужас от стоимости такой выпивки».