В дебрях Африки - [79]

– Смотри, однако, и себя береги. Твоя задача не под силу даже взрослому. Представляешь ли ты себе ясно, где ты сейчас находишься?

– Нет.

– Сейчас вы находитесь в местности, неизвестной путешественникам и географам. Река, близ которой мы находимся, течет на северо-запад и, вероятно, впадает в Нил. Я говорю: вероятно, потому что сам не знаю хорошо и не могу уже проверить, хотя я свернул от гор Карамойо нарочно, чтоб исследовать ее истоки. Здесь, в этой вообще малозаселенной стране, живет обыкновенно племя шиллюков, но в настоящее время вся окрестность опустела, потому что часть населения умерла от оспы, часть – истребили махдисты, а часть убежала к горам Карамойо. В Африке не редкость, что густонаселенная страна сразу превращается вдруг в безлюдную пустыню. Вы могли бы бежать на юг к Эмину, но так как он сам, вероятно, осажден дервишами, то об этом не приходится говорить…

– А в Абиссинию? – спросил Стась.

– Отсюда около трехсот километров. Но нужно помнить, что Махди воюет со всем светом, значит, с Абиссинией тоже. Кроме того, я знаю также от пленников, что на западной и южной границе бродят большие отряды дервишей, так что вы легко можете попасть к ним в руки.

– Что же мне делать и куда мне ехать с Нель? – спросил Стась.

– Я сказал, что положение не из легких, – ответил Линде и, заложив обе руки за голову, долго лежал так, не произнося ни слова.

– До океана, – заговорил он наконец, – будет отсюда с лишком двести километров, через горы, через места, населенные дикими племенами, или, наоборот, через совсем безлюдные пустыни, где на большом протяжении не отыщешь ни капли воды. Но эта страна номинально считается принадлежащей Англии. Случайно можно встретиться в пути с караванами, везущими слоновую кость в Кисмайю, в Ламу и в Момбасу, может также попасться навстречу какая-нибудь миссионерская экспедиция… Поняв, что из-за дервишей я не смогу исследовать течение этой реки, потому что она поворачивает к Нилу, я сам тоже думал идти на восток, к океану…

– Так давайте вернемся вместе! – воскликнул Стась.

– Я уже не вернусь. Кабан так потрепал мне мускулы и жилы, что заражение крови должно наступить неизбежно. Только хирург мог бы спасти меня, отрезав ногу. Теперь уже все застыло и одеревенело, а в первый день я кусал руки от боли.

– Вы непременно выздоровеете.

– Нет, мой славный мальчик, я, наверное, умру. А ты закрой меня хорошенько камнями, чтоб гиены не могли меня откопать. Мертвецу, пожалуй, все равно, но при жизни неприятно об этом думать… Тяжело умирать так далеко от своих.

Глаза у него затуманились при этих словах. Немного погодя он продолжал:

– Но я уже примирился с этой мыслью. Давай говорить теперь о вас, а не обо мне. Я дам тебе один совет. Вам остается только один путь – на восток, к океану. Но вам нужно отдохнуть перед этим путешествием и набраться сил, а то твоя маленькая спутница умрет у тебя на глазах через несколько недель. Отложите свой отъезд до конца дождливого периода и даже, пожалуй, еще дольше. Первые летние месяцы, когда дожди прекращаются, а вода покрывает еще болота, – самые здоровые. Место, где мы находимся, лежит на высоте семисот метров над уровнем моря. На высоте тысячи трехсот метров лихорадки не существует; даже занесенная снизу, она проходит там очень быстро. Возьми маленькую англичанку и ступай с ней в горы…

Разговор, по-видимому, очень утомлял его.

Немного помолчав, он добавил:

– Слушай внимательно, что я тебе скажу. На расстоянии дня пути отсюда к югу возвышается отдельно гора, высотой не больше чем восемьсот метров. Бока у нее совершенно отвесные, и единственный доступ к ней представляет скалистая тропа, настолько узкая, что в некоторых местах две лошади едва могут идти рядом. На ее плоской вершине, простирающейся почти на целый километр, а то и больше, находилась негритянская деревушка. Но махдисты частью перерезали, частью захватили в плен все ее население. Может быть, это дело Смаина, которого я разбил. Переселитесь туда, на эту гору. Там есть источник с превосходной водой, несколько полей маниоки и множество бананов. Поживите в этой деревушке месяц или два. На этой высоте нет лихорадки. Ночи бывают холодные. Там твоя крошка окрепнет, да и ты сам наберешься новых сил.

– А что делать потом и куда идти?

– Потом вы постараетесь или пробраться в Абиссинию, куда не доходят дервиши, или отправитесь на восток… Я слышал, что арабы с берегов океана, в поисках за слоновой костью, доходят до какого-то озера, где покупают ее у туземных племен самбуру и ва-хима.

– Ва-хима? Кали родом из племени ва-хима!

И Стась начал рассказывать Линде, каким образом негр остался с ним после смерти Гебра, и передал ему слова Кали, называвшего себя сыном повелителя всех ва-химов.

Но Линде принял это известие равнодушнее, чем ожидал Стась.

– Тем лучше, – сказал швейцарец. – Он может оказаться вам очень полезным.

– Кали не забудет, что я спас его от руки Гебра, – в этом я уверен.

– Может быть, – ответил Линде. И, указывая на Насибу, он прибавил: – Это тоже славный мальчуган. Приюти его после моей смерти.

– Не говорите и не думайте о смерти.