В чужом ряду. Первый этап. Чертова дюжина - [24]

— Из ваших слов я понял, мистер Томпсон, простую вещь. Чтобы Ту-4 долетел до Америки, ему понадобится только две посадки для дозаправки. Так?

— При условии, что машина будет доведена до совершенства. Если бомбардировщик вылетит с подмосковной базы с полным грузом, ему придется сесть где-то в районе Новосибирска, затем Хабаровска и далее — Аляска, но до Калифорнии он не дотянет. И не решена проблема с возвратом его назад. О базах на Дальнем Востоке речи пока идти не может. Русским надо думать об укреплении западных границ. Япония сегодня даже для корейцев не представляет опасности, Америка не станет развязывать войну с Россией, и Сталин это очень хорошо понимает. Холодная война принесет куда более значительные результаты. Дальний Восток имеет природную защиту, Курилы и Сахалин стали естественным буфером. Русские называют его краем земли, где место политическим заключенным, а не вооруженным силам: золото, вольфрам, уголь, нефть, олово надо добывать, а не охранять.

Белограй выключил приемник.

Авиакатастрофы при испытаниях настолько регулярны, что связанные с ними расходы закладывают в проекты, как нечто естественное. Расследования ни к чему не приводят. Машины сгорают в воздухе, а покореженные обломки не дают ответов на вопросы о причинах трагедий. О людях в таких случаях не думают. Пилотам тяжелой авиации даже парашютов не выдают — либо борись за машину до конца, либо подыхай вместе с ней. Белограй вспомнил июль 46-го, взрыв парохода «Дальстрой» в Находке. Тогда в порту сгорели склады с аммонитом и продовольствием. И что? Приехала комиссия из Москвы. Руководство порта отправили под суд, причины катастрофы остались тайной и по сей день. А если самолет свалится в тайгу? Вероятность найти его равна нулю. Однако перевозимый груз может иметь для страны особую ценность, тогда на поиски бросят сотни людей. В воздух поднимут истребители — при наличии военных баз на подлетном расстоянии — и обнаружат пожар. А будет ли пожар, если баки самолета окажутся пустыми?

У Белограя загорелись глаза. Он еще не осознавал сути собственной идеи, но она ему уже нравилась. Правильно рассчитав скорость полета, высоту, груз и нужное количество топлива, можно с точностью определить место падения самолета. Такое место, куда не ступала нога человека и где на тысячу километров вокруг нет ни одного населенного пункта. Генерал встал, заложил руки за спину и начал прохаживаться по просторной избе. Косолапый Добрыня следовал за хозяином по пятам, подражая его походке. Может, и наоборот, только схожесть была видна невооруженным глазом.

Белограю казалось, что он нашел выход из тупика, лазеечку из капканов, которыми его обложили. Но идея требовала мельчайшей проработки деталей. Он предвидел реакцию Москвы на каждый свой шаг. Берия сделает одно, генерал Абакумов поступит по-другому, он начнет искать козла отпущения на Колыме. Его никто не поддержит, но у него достаточно собственной власти и влияния, чтобы гнуть свою линию до конца. Ума у генерала не больше, чем у курицы, но в интригах и коварстве ему равного не найти. По части бредовых идей Абакумов тоже мастак, и надо быть готовым к самым неожиданным поворотам.

В избу постучали, и вошел майор Мустафин.

Помимо хозяина, медведя не боялись только двое — начальник личной охраны генерала комендант Ренат Мустафин и личный повар, шут и денщик Гаврюха.

— Что тебе, Абрек?

Добрыня подошел к майору и обнюхал его унты.

— Из Советской гавани прилетел старший лейтенант Масоха. С аэродрома прямо сюда. Ждет за дверью.

— Введи.

Майор загнал Добрыню в клетку и впустил с улицы мокрого старлея, с клеенчатого плаща которого стекала вода.

— Входи, раздевайся. Как съездил, Кондрат?

— В штабе получил полную выкладку, товарищ генерал. В письменном виде ничего, пришлось все запоминать.

— Я так и думал, потому тебя и послал. У тебя мозги еще свежие. Ну?

— 5 июня 45-го главнокомандующий ВМФ Кузнецов издал приказ об укреплении Тихоокеанского флота. Кораблей на стапелях Николаева и Ленинграда не было. Адмирал принял рискованное решение о формировании каравана в порту Мурманска и отправки его на базу Петропавловска Северным морским путем своим ходом. В дивизион вошли два эсминца, три сторожевых корабля, две дизельные подводные лодки и один миноносец. На борта погрузили десант в триста человек из резерва. Ошибка очевидна, людей не проверили должным образом. Потом, задним числом, арестовали двенадцать военачальников, в том числе и трех адмиралов. До Петропавловска дошли две подводные лодки и один сторожевик, пять судов погибли в пути при невыясненных обстоятельствах. Из обвинений, предъявленных руководителям экспедиции, ясно, что они допустили на борта вражеский десант, действующий по указке японских милитаристов. Так это или нет, но дивизион до места назначения не дошел. Впоследствии был найден эсминец «Балтика», севший на мель у Командорских островов с несколькими пробоинами и покореженной оружейной техникой. Ни живых, ни мертвых моряков на борту не обнаружено. По мнению начальника штаба ТОФ, вражеский диверсионный отряд численно значительно превосходил корабельный состав. Гибели избежали подводные лодки, так как кроме личного состава на борт никого не приняли, и сторожевой корабль «Буран» — шел в авангарде и находился на виду у всего каравана. Диверсанты выводили суда из строя по одному, начиная с последнего, и продвигались вперед. Дивизион в полном составе видели в последний раз с мыса Наварин, после прохождения Берингова пролива. Далее корабли вошли в зону глубоких туманов и увеличили между собой дистанцию, что позволило диверсантам действовать согласно плану, используя фактор неожиданности. В 46-м году командующий ТОФ адмирал Юмашев выступил с предложением внести имена погибших моряков дальнего похода из Мурманска на обелиск, посвященный памяти погибших героев войны с Японией. В просьбе адмиралу было отказано. Погибшие суда и весь личный состав вычеркнули из списков общего состава Военно-морских сил Советского Союза.