В черной пасти фиорда - [40]

— Всплывать!

Отдав команду, я тут же поднимаюсь по трапу к рубочному люку. От резких движений сердце работает учащенно, дыхания не хватает, но я думаю только о том, что меня ждет наверху.

Сильно ударяет по барабанным перепонкам — это сняли через шахту вентиляции излишнее давление в лодке. Значит, мы уже на поверхности. Развертываю кремальеры, выжимаю, как штангист, тяжелую крышку люка вверх и выскакиваю на мостик.

Осматриваясь, глубоко вбираю в себя пьянящий чистый воздух. Сплошная темнота. Но заснеженные берега с темными пятнами и прожилками на крутых склонах выделяются четко. Горят маяки: очевидно, гитлеровцы считают себя в безопасности. Неужели их ничему не научили прорывы наших лодок в фиорды?

Выясняется, что нас снесло совсем немного. Лодка ложится на курс, ведущий на середину пролива; это между островом Стуре-Тамсё и восточным берегом фиорда. А для определения места штурман берет один пеленг на островок Лилле-Тамсё, а другой — на мыс Эстре-Порсангнесег.

Я наклоняюсь к люку и передаю сразу несколько приказаний:

— Товсь левый дизель… Провентилировать отсеки… Сигнальщика наверх!

Сигнальщик мгновенно выскакивает из люка.

— Наблюдение вести внимательно, — напоминаю я ему, хотя понимаю — Владимир Митрофанов не подведет.

Подправив курс, мы снова двигаемся на юг. Работает левый дизель, с тем чтобы выхлоп был направлен в сторону малообитаемого берега: вряд ли там могли находиться вражеские посты.

Проходит около двух часов. Время от времени в фиорде появляются катера, мотоботы. Мы следим за их движением, но они, точно слепые котята, не видят нас на фоне берега, покрытого снегом.

Незаметно приближаемся к району военно-морской базы фашистов. Но тут неожиданно налетает» снежный заряд, и все скрывается в вихре белых хлопьев. Снежный заряд на Севере явление особенное. Он начинается внезапно, без каких-либо предисловий. Снежинки не падают, а пляшут в каком-то диком, необузданном танце, и кажется, они никогда не долетят до земли или воды, так и будут беспрерывно крутиться в воздухе.

— Стоп дизель, левый электромотор самый малый вперед, акустику внимательно слушать!

Объявляется боевая тревога. Мы идем, как незрячие, хотя смотрим во все глаза, рискуем разбиться о приглубые берега, островки и скалы или столкнуться с неприятельским кораблем. Стопорить двигатель нельзя: без хода лодка становится беспомощной.

Проходит полчаса, а пурга не унимается. В лицо больно ударяют снежинки, глаза слезятся, а мы продолжаем, не отрываясь ни на секунду, напряженно всматриваться в белесую мглу.

— Курсовой ноль градусов шум винтов! — докладывают снизу.

И почти одновременно впереди по носу появляются отличительные огни. Видны оба бортовых, зеленый и красный, значит, судно идет прямо на нас. Расстояние дьявольски мало, времени на обдумывание — доли секунды. Вот когда буквально применимо выражение: промедление смерти подобно.

— Срочное погружение!

Людей с мостика как ветром сдуло, за ними и я прыгнул вниз. Лодка стремительно нырнула под идущий навстречу корабль.

Безмолвно стоим в центральном посту и, затаив дыхание, прислушиваемся к глухим стукам двигателя проходящего над нами судна. И каждый мучительно думает: жизнь или смерть? Заметили лодку или нет? Если да, то по всей базе немедленно будет объявлена тревога, набегут корабли, и нам вряд ли удастся вырваться в море: мы слишком далеко втянулись в фиорд.

Ритмичный шум винтов доказывает, что нас не заметили. Еще раз настороженность и готовность экипажа к решительным действиям спасают лодку.

Звуки судового двигателя затихают. Лодка снова всплывает. К нашей радости, снежный заряд прошел, показались берега. Запустив дизель, мы двигаемся дальше.

При входе в пролив между островом Стуре-Тамсё и восточным берегом фиорда снежный заряд с новой силой набрасывается на нас. Погружаться здесь опасно, не лучше и находиться на оживленной трассе. Лодка развернулась и спряталась за островом.

Прикидываю: скоро полная вода, на этот момент рассчитана минная постановка. Где же ее осуществить? Начальник штаба бригады капитан 1 ранга Б. И. Скорохватов рекомендовал поставить заграждение в проливе между островом Стуре-Тамсё (за которым мы сейчас находимся) и западным берегом фиорда. Там и поставим, только чуть выше — перед бухтой Странбукта.

Вскоре, как по заказу, снегопад прекращается. Становится светлее. На полуострове, недалеко от нас, отчетливо просматривается селение Репвог. В некоторых домиках светятся окна. Кто там? Фашисты, враги, или мирные жители — норвежские рыбаки?

На мостик поднимается старпом Новожилов и, подойдя ко мне, приглушенно говорит:

— Команда давно поднята по боевой тревоге. Может быть, поставить вахту? Или дадим отдохнуть хотя бы одной смене?

— Нет. Скоро начнем минную постановку. Будем выполнять ее в надводном положении.

Евгений Васильевич пожимает плечами.

— Чему вы удивляетесь? — спрашиваю его.

— Не припомню случая, чтобы мины ставили внутри фиордов в надводном положении, да еще так далеко от входа…

Да, мы находились почти в 24 милях от моря. Ставить мины в надводном положении — это, конечно, риск. Однако ночью под водой невозможно определить границы и положение заграждения, а ведь в минном деле самое важное — точность.