В чем заключаются внешние задачи России - [9]

Цель этой конфедерации — уничтожение английской морской гегемонии и провозглашение принципов международного равновесия и равноправия всех держав на море.

Глава IV Третья часть силлогизма: о выполнении цели

а) О выполнении цели вообще

Когда элементы политического действия в достаточной степени определились и все они налицо, государство приступает к выполнению цели. В интересах дела одинаково пагубно как забежать вперед, так и взяться за него слишком поздно. В 1877 году к разрешению восточного вопроса мы были не готовы, а потому и потерпели неудачу. Франция в 1866 году пропустила благоприятный момент помешать объединению Германии и за свою непредусмотрительность поплатилась Седаном. С коварным намерением сбить государство с его исторического пути ему стараются подсунуть побочные цели. Горе тому народу, который «словесам лукавствия» преклонит слух и за ложным призраком легковерно последует! Не так ли в дальневосточную авантюру позволила себя впутать Россия? Ее заманили блестящиями перспективами доступа к открытому морю и широкого участия в разделе Китайской империи. Что же до ближневосточной задачи, то утешала себя тем, что к ней она вернется впоследствии. За двумя зайцами мы погнались и не поймали ни одного. Война с Японией Россию ослабила настолько, что теперь всякую мысль о Босфоре приходится отложить на неопределенное время. Нити политического действия обязательно должны находиться в одних руках. История представляет примеры, когда государи вели политику тайно и независимо от министров. Но подобная раздвоенность создавала лишь путаницу и всегда оканчивалась плохо. Достигнув своей цели, государство дальнейшее движение приостанавливает. Иначе, слишком перетянув струну, оно рисковало бы вызвать реакцию и добытые результаты скомпрометировать. В 1866 году на военном совете около Никольсбурга все генералы и с ними король Вильгельм хотели продолжать войну с Австриею. Тем не менее, в предвидении французского вмешательства и осложнения событий, граф Бисмарк настоял на заключении мира.

Итак, для выполнения исторической цели необходимы единство мысли и действия, в стремлениях непреклонность и в решениях своевременность. Соединение означенных условий образует крепкую государственную власть. Смотря по обстоятельствам, эта власть принимает форму абсолютной монархии, народной или парламентской диктатуры. Значение чрезвычайно важное имеет строгое соблюдение государственной тайны. Обыкновенно тайны разглашаются через банкиров и дельцов, которые о действиях и намерениях правительства разузнают у своих чиновных и высокопоставленных клиентов. Руководитель внешней политики себя самого и своих сотрудников подчиняет дисциплине, и не только формальной, но — что гораздо важнее — интеллектуальной и нравственной. Накануне решительного дня воздух насыщается электричеством. Все смутно чувствуют, что что-то должно произойти. И несмотря на то, событие поражает неожиданностью, и более всего тех, чьи интересы оно нарушает.

б) Выполнение цели в применении к России

После неудачной Крымской войны внешняя политика России всецело стоит на почве компромисса. Война за освобождение славян, а за ней Японская еще более утвердили правительство в убеждении правильности системы согласования интересов России с интересами более культурного Запада. Ныне существующая форма правления представляет удивительное смешение исконно русских мистических начал, военного произвола и казового либерализма. Конституционный строй военному режиму служит благовидной маской и, в свою очередь, на него опирается. Без поддержки военной силы конституция не продержится одного дня и превратится в анархию. При малейшем поползновении уравнять избирательные права инородцев и пролетариата Дума неработоспособная сделается антигосударственной. Исторического raison dґetre смуты[4], органические ее связи с мировой эволюцией и т. п. наша бюрократия не признает и упорно не видит. Со времен Сипягина и Плеве ничему не научилась и, как эти злополучные министры, с революцией предполагает она справиться исключительно воздействием внутренним. Причина, почему наше Министерство иностранных дел пестрит инородцами, лежит в самой идее политики компромисса. Как было уже нами замечено выше, с точки зрения держав Запада и международного капитала высокий процент инородцев в составе русского дипломатического корпуса есть лучшая гарантия, что Россия сама на себя наложила путы и попыток к освобождению делать не будет.

Итак, вместо сознания цели перед нами решительное ее отрицание. Власть борьбы избегает и спасение видит в уступках. При таких условиях говорить о политике самобытности, выборе средств, выполнении цели и т. п. возможно лишь в смысле идейном и потенциальном.

Что же Германия? Согласна ли она протянуть России руку и, взявши лозунгом экономическую свободу европейского континента, идти с нами заодно? Или она предпочитает старую игру отвлечения России на Дальний Восток? Между русскими государственными людьми и германскими вопрос образования континентальной лиги поднимался ли когда-либо? В тайну дипломатических переговоров мы не посвящены, а потому ответить на эти вопросы не в состоянии. Вообразим себе, однако, что сон осуществился наяву: вокруг России и Германии сплотилась европейская континентальная конфедерация. Как же должна она приступить к делу?