В чем заключаются внешние задачи России - [7]

Современная Россия достигла поворотной точки, а затем начинается уже ее перигей. Ряд неудачных войн — крымская, турецкая, японская — суть тревожные признаки слабости государственного организма. Держава, главенствующая на море, — Англия нашим попыткам создания флота и экономической самобытности препятствует всеми от нее зависящими способами.

Выгодами кратчайшего расстояния и быстрейшего передвижения войск располагаем не мы, а наши противники: англичане, немцы, японцы. Зависимость от финансового мира не позволяет нам развить у себя кредит внутренний, а через это земледелие остается без оборотных средств. Плохое состояние сельского хозяйства приводит к тому, что в многоземельной России земли не хватает и обнаруживается земельный голод. Собирание податей, но не на нужды государства, а на уплату процентов по внешним обязательствам, колеблет авторитет правительственной власти, ибо по отношению к населению правительство становится как бы судебным приставом международного капитала. В своей речи перед Государственною Думою по поводу заключенных им с Англией и Японией конвенций министр иностранных дел господин Извольский с гордостью произнес: «Теперь мы у себя дома». Но обладает ли этот дом качествами, присущими жилому помещению? Имеются ли достаточные средства, чтобы платить за его содержание, производить ремонт, а когда количество жильцов возрастает и станет тесно — сделать соответствующую пристройку? В противном случае, его обитатели вынуждены будут, с родным гнездом распростившись, взяв посох в руки, пойти по миру.

«Время работает в нашу пользу». Всего скорее достигнет Россия своей цели, если будет сидеть смирно и выжидать. Рассуждение это, которым бюрократия привыкла оправдывать свое бездействие, к сожалению, ошибочно в самом корне. С увеличением судового тоннажа соответственно понизились морские фрахты. В результате транзит морской взял верх над сухопутным. Наша попытка посредством сибирской магистрали оттянуть к себе часть транзитного движения окончилась полной неудачей. Перед Россией другие державы имеют преимущество ранее накопленного капитала и местоположения более центрального. Мировая конъюнктура складывается против России. А если так, что же Россия выигрывает, стоя неподвижно и выжидая? В конце концов, должна она будет прийти к заключению, что одно лишь у нее спасение — бросить на весы людской материал, тем более что ни прокормить его, ни удержать в повиновении все равно она не в состоянии.

Итак, с целью добиться в желательном смысле изменения мировой конъюнктуры России предстоит вступить в борьбу. По сие время в России господствовала Самодержавная форма правления. Разнородные интересы различных слоев и видов населения крепкой рукой Самодержавная власть смиряла и подводила под общий знаменатель государственной пользы. Что же препятствует русским людям и теперь, сплотившись вокруг Царя, отстаивать себе место под солнцем? Трагизм положения в том и заключается, что никакой борьбы правительство не признает, а напротив, всецело стоит на почве компромисса. Перед напором международного капитала шаг за шагом оно отступает и передает неприятелю позицию за позициею. Берлинский трактат, Гаагская конференция, золотая валюта, политика Дальнего Востока — таковы этапы этого отступления. В довершение всего 17 октября 1905 года был принесен в жертву главный устой российской государственности — историческое Самодержавие.

В России треть населения — инородцы. Отсюда и третья часть народного представительства принадлежит им по праву. От них уже будет зависеть, протянув руку пролетариату и радикальной интеллигенции, приобрести в Государственной Думе большинство. Введению и упрочению в России парламентаризма обстоятельство это составляет препятствие органическое и неустранимое. Политические права, раз их нельзя предоставить всем во имя гражданского равноправия, самое лучшее, казалось бы, не давать никому. Правительство решило вопрос иначе. Законом 3 июня 1907 года избирательные права инородцев и пролетариата в значительной степени урезаны. С подобными ограничениями, можно сказать с уверенностью, окраины и пролетариат не примирятся никогда. Под зданием государства, сплоченные чувством общей обиды, отныне образуют они постоянно готовый взорваться пороховой погреб.

Самодержавная форма правления нисколько не исключает и соучастия общественных сил. В историческом представлении русского человека Царь и народ — одно неразрывное целое. Поэтому задача народных избранников — Царскую власть не ограничивать, а наоборот, стараться ее пополнить и возвысить. Выборы производить следует, но не по районам, как это теперь происходит, а по классам населения и роду занятий. Тогда на первый план выдвинулись бы интересы народнохозяйственные и практические. Опасность столкновения Думы с народною властью, таким образом, была бы устранена, и в то же время проявления сепаратизма не могли бы иметь места.

Хотя вот уже третье поколение продолжается политика компромисса, тем не менее к Самодержавию в России европейское общественное мнение при всяком случае выражает свою антипатию. Но почему? Искать объяснения в мотивах идеологических, любви к свободе и т. п. было бы не только ошибочно, но и наивно. Дело в том, что, сколько бы в это вино воды ни вливали, по существу своему Самодержавие есть начало мистическое, глубоко народное и боевое. В страхе за свои карманы западные капиталисты предвидят минуту, когда оно найдет себе выражение и вдруг сделается стягом самобытности и освобождения. Напротив, конституция знаменует подчинение. Санкцией народного согласия она захватам международного капитала придает вид легальности. Допущение к политической жизни инородцев и равноправие евреев в глазах европейских кредиторов, суть ручательства, что Россия с пути не свернет и ярмо экономического рабства будет нести до конца.