В боях за Молдавию. Книга 1 - [38]

Централизованной системы ВНОС не существовало. Каждая часть организовывала службу самостоятельно.

При появлении вражеских самолетов трубач подавал сигнал. Там, где позволяли условия, сигнал передавался и по телефону.

Оповещение о появлении воздушного врага войска получали с опозданием.

* * *

Война застала меня в Одессе, в окружном Доме отдыха, где я проводил свой отпуск.

Неспокойная обстановка вызывала настороженность, хотелось находиться поближе к корпусу. Поэтому я отказался выезжать на отдых за пределы округа.

В июне 1941 года положение настолько осложнилось, что в субботу 21 июня я решил сходить в штаб округа и узнать — не следует ли мне возвратиться в корпус. К тому времени некоторые воинские части округа выехали на учения.

В разведывательном отделе штаба округа мне как командиру корпуса, стоявшего у государственной границы, предоставили возможность ознакомиться со многими весьма важными и интересными данными. В памяти осталось много подробностей, но приведу содержание лишь двух документов.

Так, например, в одном из них сообщалось о разговоре двух полковников: румынского и немецкого. Румынский полковник возмущался тем, что немцы не освобождают помещения на румынской территории, в которые должен был вернуться румынский полк. Немецкий полковник спросил:

— А где Ваш полк размещался год назад?

— В Кишиневе, — ответил румын.

Немец серьезно заверил: «Потерпите несколько дней, и полк получит свои казармы в Кишиневе обратно».

Налицо явный намек на скорое вторжение в нашу страну. Имелись все основания предполагать, что это были не пустые слова: немецкий офицер был осведомлен лучше, чем румынский.

Другой документ — письмо немецкого колониста, выехавшего из Молдавии за границу. Оно адресовано человеку, который присматривал за оставленным немцем домом. В письме говорилось: «Берегите мой дом и имущество. В ближайшие дни я вернусь и потребую от вас отчета».

Я не хочу перечислять донесений пограничников, в которых сообщалось о прибытии из глубины Румынии и сосредоточении близ границы румынских, а в ряде мест и немецких войск.

Около трех часов я читал документы, из которых понял, что начало войны — дело часов, в крайнем случае — дней.

С таким настроением я вернулся вечером в Дом отдыха, где встретил командующего войсками Одесского военного округа генерал-полковника Я. Т. Черевиченко. Я попросил его поговорить со мной наедине. Генерал-полковник согласился. Я спросил:

— Не следует ли мне прервать отпуск? Ведь в учениях участвует мой корпус.

Генерал Черевиченко не советовал прерывать отпуск. Сказал, что когда потребуется, меня известят. Потом добавил:

— Штаб 2-го кавалерийского корпуса в учениях не участвует.

На следующий день война началась. Прежде чем выехать в расположение корпуса, я заехал в штаб округа. Старшим здесь был начальник штаба полковник Кашкин. Его осаждали посетители главным образом из гражданских организаций. Непрестанно звонили телефоны. Одни просили оружия рабочим заводов для борьбы с десантами противника, другие интересовались военной обстановкой, третьи требовали какие-то пропуска и т. д. Условия руководства штабом осложнялись.

Полковник Кашкин сообщил мне в общих чертах обстановку на границе. Мой кратчайший путь из Одессы в Романовку, где стоял штаб корпуса, проходил через Аккерман. Полковник Кашкин ехать этим путем не советовал, так как имелись сведения о высадке воздушного десанта близ Одессы по дороге на Аккерман (ныне Белгород-Днестровский). Я выбрал более дальний путь через Тирасполь.

В Одессе ходило много всяких слухов о вражеских парашютистах. Немало слухов было также и о шпионах противника.

Выехав из Одессы, я вскоре обогнал одну из колонн 150-й стрелковой дивизии, которая выступила из города по тревоге. Она сворачивала на Аккерман. Старший офицер колонны сообщил мне, что разведка, высланная вперед, сведения о высадке немецких парашютистов не подтвердила. Все же я решил ехать через Тирасполь, рассчитывая получить там дополнительную информацию от командующего войсками округа Черевиченко, который стал уже командующим 9-й армией.

По пути в Тирасполь недалеко от дороги местами виднелись наши самолеты, замаскированные снопами скошенной пшеницы. Своевременный перегон самолетов с основных аэродромов на оперативные позволил Одесскому округу сохранить большую часть своей авиации.

Это решение, а также решение о подъеме войск по тревоге, принятые начальником штаба округа на свою ответственность, себя прекрасно оправдали. Однако нужно учесть, что не будь войны, начальника штаба округа генерала М. В. Захарова (ныне Маршал Советского Союза) могли обвинить в самовольстве или в провокации войны.

В Тирасполь я приехал к вечеру 22 июня и зашел в штаб 9-й армии, в которую входил мой корпус. Я представился командующему армией генерал-полковнику Черевиченко и приготовился получить боевое задание. Но товарищ Черевиченко лишь коротко рассказал о последних событиях. Одновременно он строго предупредил меня о недопустимости перехода Прута, запретил даже вести разведку на западном берегу.

От генерала Черевиченко я пошел к начальнику штаба. Генерал М. В. Захаров уделил мне много времени, подробно изложил обстановку на фронте 9-й армии. В своем дневнике я записал: