В бой идут 2 - [34]

Меж тем заговорила Семеновна:

— Откровенность на откровенность. Да, у многих визитеров из нашего мира могут быть недобрые намерения. Но люди везде разные — и у нас, и, полагаю, у вас. А мы все-таки люди, а не демоны, это действительно так. Что касается нас, то мы не причинили зла ни одному разумному обитателю вашего мира. А вот обитатели той деревни, в которой мы появились в вашем мире, кинулись убивать нас, не дав нам вымолвить и слова. Я понимаю, что у нас нет ни одной причины доверять друг другу, но могу поклясться: все, чего мы хотим — это вернуться в свой мир. И именно решившие убить нас жители вашей деревни лишили нас этой возможности, сделав бездомными бродягами. Так стоит ли возмущаться агрессивными словами — не делами, а всего лишь словами этой молодой девушки? Или в вашем мире понятие «месть» отсутствует?

— Да нет, месть у нас есть, и даже довольно часто практикуется. — рассеяно ответил явно задумавшийся охотник. — И, кстати, я так и не услышал ни одной причины, по которой от мести следует воздержаться мне. Мы ведь с вами по разную сторону баррикад, с этим вы, надеюсь, спорить не будет?

И тут мне в голову, наконец-то дошла давно ожидаемая умная мысль.

— Убивать нас, достопочтимейший, не стоит хотя бы из-за полной бессмысленности этого занятия. — вступил я в разговор, стараясь придерживаться заданной планки куртуазности. — Вы ведь не могли не задуматься — зачем эти демоны лезут сюда, будучи такими слабыми? Почему, если их может убить любой сильный мужчина, а то и годовалый ребенок, они лезут в ваш мир и ведут себя в нем так нагло? Ответ простой — мы не умираем в вашем мире. Умереть мы можем только в своем, а погибнув в вашем, мы в ту же секунду возрождаемся у себя дома. Именно в этом разгадка, для нас путешествие в ваш мир — не более чем экскурсия, простое утоление любопытства и возможность пошалить, подобно ребенку. Именно поэтому мои соотечественники ведут себя у вас подобно детям, безоглядно, глупо и шумно — ваш мир для нас не очень реален. Ваша речь показала мне, как неоднозначно выглядит наше поведение с вашей точки зрения и заставила устыдиться поступков своих соотечественников. И я готов поклясться вам, что я не подниму руку ни на одного из обитателей вашего мира, за исключением диких зверей и злых монстров. Если эти обитатели, конечно, не будут пытаться убить нас. Думаю, то же самое с удовольствием сделают и мои спутники. А убивать нас и других обитателей нашего мира бессмысленно — ты тут же возродимся и вновь придем к вам порталом, обозленные и недовольные. Нас можно только заставить задуматься, и вам, почтенный, это удалось.

И я, в знак завершения речи, поклонился своему собеседнику. Охотника, впрочем, моя речь абсолютно не проняла. Он скорчил презрительную гримасу.

— Мне неприятно уличать вас во лжи, но вы обманываете меня. Крестьяне, убившие так называемых «демонов», говорили, что те очень не хотели умирать.

— Но, с другой стороны, и не относились к смерти так, как к ней относятся ваши соотечественники — как к неповторимой трагедии, не так ли? — переспросил я. — Ответ на ваше замечание очень простой. Умирать здесь для нас больно — это во-первых. За каждую смерть, принятую здесь, нас лишают некоторых благ там, в нашем родном мире. И пусть со мной случится все самое страшное, если я вру!

— Хм… — протянул Якша. — А почему я должен вам верить? Я за свою жизнь не встречал ни одного человека, который не боялся бы смерти. Да что там люди — даже дикие звери всеми силами стараются избежать гибели. Разве что глупые насекомые летят в огонь — но они безмозглые. Вы на безмозглых не похожи. У вас есть какие-нибудь доказательства, что смерть в нашем мире ничего для вас не значит?

Я уже открыл было рот, но тут вскочил Андрюшка. Судя по его сияющим глазам, ему в голову пришла какая-то идея.

— У нас говорят: «Чем сто раз услышать, лучше один раз увидеть». Смотрите!

Он отбежал в сторону от нас и встал к стволу дерева.

— Плюха, убей меня. Ну быстрее, считаю до трех! Раз! Два!

Третьего слога не прозвучало. Тарасик пожал плечами и метнул в тренера огненный шар. Андрюшка улетел на респаунд, а его тело мешком свалилось к подножию дерева.

— Он мертв? — поинтересовался охотник, невозмутимо, хотя и с видимым интересом, наблюдавший за происходящим.

— Посмотрите сами, — предложила Семеновна.

Якша отошел к дереву, внимательнейшим образом осмотрел тело Андрюшки, и, наконец, резюмировал:

— Мертвее не бывает. Немного же вам надо. Вы все такие хилые?

— У всех по разному… — несколько туманно ответил я, не желая раскрывать все козыри.

— Наверное, надо позаботиться о теле? — предложил абориген. — Похоронить или сжечь?

— Зачем? — искренне удивился я. — Он уже ожил в нашем мире и, наверное, сейчас идет беседовать и погибшими ранее членами нашей команды. А это просто пустая никому не нужная оболочка.

— Спорное суждение, — пробормотал мой собеседник.

— Что, простите? — переспросил я.

— Да нет, ничего. Случившееся впечатляет, да. — признался охотник. — Но как вы докажете, что это не было жертвенной гибелью ради спасения остальных?

Я пожал плечами:

— Ну, давайте сейчас наш колдун убьет меня. Или лучше пусть вон та красивая девушка, — я кивнул на зардевшуюся Татьяну, — зарубит меня мечом, ради разнообразия впечатлений. Потом еще кого-нибудь. И будем так поступать, пока вы, наконец, не поверите — гибель в вашем мире это неприятная, но не фатальная для нас вещь.