В бой идут 2 - [20]

— Даже не знаю, что тебе и сказать, — растерялся я. — Давно этим не занимался, а так… В школе считается?

— А как же!

— Ну там частенько было, у нас район пролетарский был, поэтому раз в неделю стабильно. В армии я, опять же, срочную честно отслужил, а там — сам знаешь… Потом 90-е. Дальше, конечно, чем дальше, тем реже, но случалось иногда. Особенно когда таксовал. В общем, я не большой любитель этого дела, но кое-какой опыт имелся. Все как у людей.

— Прекрасно! — Митрич был в очень хорошем настроении. Он раскланялся с нами и колобком выкатился в коридор.

— От ведь темнила! — Семеновна даже сплюнула в сердцах. — Чуштвую, завалит он нам вше. Там подроштки, с ними аккуратно надо, а он начнет орать, как у шебя в казарме привык — и все! Можно шразу попрощаться.

— Не, зря ты, Нин, — не согласился я. — Я ведь только когда отслужил, понял, что армия — это не только дуболомство и строевая. Это очень древний институт, и традиции там весьма богатые, там очень многому поучиться стоит. Те же методики манипулирования людьми в армии столетиями шлифовались. А это отнюдь не только подчинение и подавление личности, хотя и это тоже. Просто подчинением всего не добьешься, и страхом в атаку людей не поднимешь. Взять ту же строевую подготовку — вроде кому она сегодня нужна? Наследство Средневековья, когда солдатам важно было уметь строй держать. Но на самом деле, когда в строю идешь, интервал-дистанцию держишь, ножку как все тянешь — такое чувство появляется… Его очень трудно словами передать. Это даже не коллективизм, не чувство команды…

Я задумался, как бы сформулировать.

— Ты как будто растворяешься. Как будто становишься частью какого-то большого животного, которое состоит из тебя и таких как ты. Эдакая гигантская сороконожка, которую вы все вместе создали, к жизни вызвали, и только вместе можете удержать. Стоит лишь чуть сбиться — она тут же рассыпается на кучу ваших «я». Но пока — ты просто балдеешь от силы, мощи и всемогущества этого существа. Коллективная магия призыва какая-то, по-другому не скажешь. А потом к людям, вместе с которыми ты этого монстра вызывал, совсем по-другому начинаешь относишься. Вроде бы все как было, но какая-то перегородка у вас внутри сломалась, какое-то чувство единства, общности появилось. И никакими другими способами подобного «чувства локтя» у человека не вызвать, словами это не объяснишь. В общем, методик всяческих там хватает и послужившие офицеры обычно ими очень неплохо владеют. Многие из методик, конечно, на специфические армейские условия завязаны, но и Митрич у нас не дурак. Придумает, как адаптировать.

— Митрич может, — кивнула Света, и даже вечно поносящая «сапога» Нина согласно промолчала. — Пошли спать, Сережа прав, завтра трудный день, выспаться надо.

* * *

Назавтра, когда мы пришли к капсулам, митричевская уже работала. На столике лежала записка, где аккуратным, чуть подрагивающим стариковским почерком было написано: «Пойду посмотрю, что там у них за полигон. Подтягивайтесь, координаты должны на почту прийти».

Координаты на почте и впрямь были, и, прихватив материализовавшегося в своей комнате Андрюшку, мы отправились на место. Но на месте нас ожидал сюрприз — несмотря на то, что встреча была назначена на половину десятого, а сейчас не было и девяти, все пятеро наших подопечных, уже слонялись по полигону, явно ожидая нас. Константина Сергеевича с ними не было. Не было и Митрича, который где-то шарахался.

— Ну наконец-то! — увидев нас, воскликнула Татьяна, — Сколько вас можно ждать?

Она быстрым шагом подошла к Цитамолу и встала перед ним, смерив его глазами.

— У нас к вам важное дело. Сегодня объявят о начале Турнира, но заводить пробные аккаунты можно уже сейчас. К сожалению, нам не дают это сделать, оказывается, для заведения аккаунта и выбора специализации необходимо разрешение прикрепленного тренера. Мой личный тренер, как выяснилось, вы, Сергей Дмитриевич. В вашем пульте управления нужно нажать кнопку «Да». Сделайте это, пожалуйста.

— Так, эта… Того… — засуетился Цитамол, смущенный оказанным ему вниманием.

— Ну, началось! Так я и думала! — прямо истекая презрением, отчеканила претендентка. — Решили нас подоить? Господи, где же вас таких только нашли? И во сколько же вы оцениваете этот, несомненно, очень тяжелый труд? Зарываться не советую, думаю, вас уже просветили что денег у меня сейчас немного. Но на опохмелку вам хватит.

— Ну… Это… — мямлил Цитамол, явно не зная, что сказать.

Старшеклассница прожигала его своими синими глазами, и скелет совсем засмущался. Он открывал и закрывал рот, наконец, он не выдержал, и ляпнул:

— Валенки!

— Что — «валенки»? — опешила принцесса.

— Что такое валенки? Часть древнего латного доспеха? Да? — Цитамол смотрел на юную диву почти торжествующе. Мы едва сдерживали смех.

— Я… Я не понимаю вас. — наконец выдавила из себя Татьяна.

— Девушка, отстаньте вы от божьего создания. Это моб[54]. А ваш тренер — это я.

Все присутствующие дружно грохнули, а громче всех — конечно же, подростки, включая Андрюшку.

К нам подходил Митрич. Он был почти великолепен — в кожаном костюме с бахромой, кожаных же мокасинах, с луком за плечами и в залихватски сдвинутой на костяной затылок широкополой шляпе. Как обычно, Товарищ капитан жевал травинку-колосок, гоняя ее по всему своему великолепному оскалу.