В битвах под водой - [36]

— Видать, мы сильно насолили фашистам. Никак нас не оставят, — вполголоса говорил кому-то Трапезников.

Я глянул в его сторону, но увидел только торчащие из-под палубы ноги. Сам он был в трюме и исправлял что-то в арматуре помпы.

— Да, Паша, сегодня был выход в атаку не на луну, — раздалось в ответ.

Кто именно отозвался, по голосу я сразу не определил и заглянул в маленький трюмик, в котором едва мог поместиться один человек.

— Поедайло? Вы что делаете в трюме? — удивился я.

— Помогаю Трапезникову, товарищ командир! — браво отвечал матрос, ухитрившийся улиткой обвиться вокруг фундамента помпы.

— А кто на записи?

— Механик сам. Он мне разрешил, Трапезникову одному не справиться… работа сложная…

— Вас просит к телефону Каркоцкий из аварийного отсека, товарищ командир! — протянул мне телефонную трубку механик.

Однако разговор с парторгом пришлось отложить. Докладывал басом гидроакустик.

— Правый катер дал полный ход! Расстояние более двенадцати кабельтовых.

— Сближается с нами или нет? — машинально переспросил я.

— Никак нет, к нам не приближается, товарищ командир, — уточнил Бордок, но, похоже, идет в атаку.

— По кому же он тогда… в атаку-то? — бубнил Поедайло.

— Наверно, по луне, — шептал Трапезников, — от нас научился, видать. Тут, брат, с кем поведешься…

— Прекратить в трюме болтовню! — рассердился механик. Несмотря на напряженность обстановки, в голосе его улавливался с трудом сдерживаемый смех. — Вы делайте…

Раскатом грома прозвучал взрыв серии бомб.

— Расстояние до катеров более двадцати кабельтовых. Сближения не отмечаю! — спокойно докладывал Бордок, как бы разговаривая сам с собой. — Второй катер дал полный ход. В атаку, вероятно…

— Они атакуют какой-то ошибочный объект, — решил помощник, — нас, похоже, потеряли.

— Товарищ Каркоцкий, — передал я в телефонную трубку, — отсек пока осушать нельзя. Придется продержаться.

— Я не потому вас просил, — ответил Каркоцкий. — Хотел доложить, что у нас все в порядке. Можем держаться сколько потребуется.

Новая серия глубинных бомб! Катера, несомненно, считали нашу подводную лодку погибшей и сбросили последние запасы своих бомб на месте предполагаемой ее гибели просто для собственного успокоения.

Более сорока минут охотники ходили в зоне слышимости наших гидроакустических приборов. Наконец они исчезли.

— Осушить торпедный отсек! — получил я возможность подать желанную команду. — Приготовиться к снятию с грунта!

Невозможно описать, с какой радостью выполнялось экипажем это приказание.

Люди, словно подброшенные электрическим током, бросились к механизмам, проверяя и готовя их к пуску. Корабль ожил, все пришло в движение. Выбрасывая тонны воды за борт, на полную мощность заработала главная осушительная помпа, за которой так ухаживал Трапезников; трещал компрессор, забирая обратно в воздухохранители сжатый воздух, стравленный в отсек во время борьбы с аварией; по переговорным трубам летели доклады о готовности боевых постов к всплытию.

— Хоть одним бы глазом глянуть на транспорты. Топим, топим, а сами не видим кого, — сквозь шум механизмов услышал я шепот Трапезникова.

— Смотреть нечего, — возражал Поедайло, — я думаю, мавр сделал свое дело, пора ему и домой. А то, знаешь, катера могут еще раз проголосовать и…

— Опять болтаете? — оборвав матросов механик, — Философствовать будете в базе. Особенно, вы, мавр.

Диалог матросов навел меня на мысль: «Что, если в самом деле пойти к тому месту, где мы торпедировали транспорт, и осмотреть район моря, обследовать его, уточнить результаты атаки, за которую нас так преследовали». Чем больше я об этом думал, тем труднее мне было отказаться от этой мысли. Расстояние до предполагаемого места поражения транспорта при всех возможных погрешностях прокладки было не более трех миль.

В центральный пост пришел Каркоцкий. Мокрая одежда прилипла к его сильному телу.

— Пробоина заделана надежно. В случае чего скорее рядом где-нибудь лопнет, чем в месте заделки, — доложил он.

— Всплывем на перископную глубину и пойдём к месту потопления транспорта, посмотрим, что там делается, — объявил я парторгу свое решение.

— Товарищ командир, — обратился механик, принимавший доклады от боевых постов, — лодка готова к всплытию.

— Как обед? Готов? — задал я неожиданный вопрос. Экипаж не завтракал и не обедал, а время уже подходило к ужину. На камбузе в срок был готов завтрак. Он остыл. Обед также остыл. Но как только кок услышал команду «Приготовиться к всплытию», у него появилась надежда, что, наконец, обратят внимание и на его пост. Он сразу же принялся за дело и поэтому мог ответить мне с некоторым самодовольством: «Обед готов!»

— Обедать! — не без удовольствия скомандовал я. — Гидроакустику еще раз прослушать горизонт.

Обедали не сходя со своих мест. Кок и его помощник быстро разнесли пищу по отсекам, выслушивая похвалы проголодавшихся подводников.

— Настоящий боевой обед, — не преминул оценить работу кока и Трапезников.

— Тинико лучше готовит, с сацебели, — не без иронии бросил кок и поспешно ушел из отсека.

— Ну ты, знаешь, не заговаривайся! — вырвалось у Трапезникова. Он, видимо, был рассержен шуткой кока.