В безбрежности - [10]

Весь пыл вдохновенной души,

Чем жизнь как цветок ароматна,

Что дышит грядущим в тиши.  

С тобою хочу я молиться

Светилам нездешней страны,

Обняться, смешаться, и слиться

С тобой, как с дыханьем Весны.  

С тобою как призрак я буду,

Как тень за тобою пойду,

Всегда, неизменно, повсюду…

                            Я жду!

МЕЖДУ НОЧЬЮ И ДНЕМ

«Восходящее Солнце, умирающий Месяц…»

Восходящее Солнце, умирающий Месяц,

Каждый день я люблю вас и жду.

Но сильнее, чем Месяц, и нежнее, чем Солнце,

Я люблю Золотую Звезду.  

Ту звезду золотую, что мерцает стыдливо

В предрассветной мистической мгле,

И в молчаньи вечернем, холодна и прекрасна,

Посылает сияние Земле.  

Тем, кто днем утомился и враждой и заботой,

Этот блеск о любви говорит,

Для того, кто во мраке тосковал беспросветно,

Он с высот упованьем горит.  

Оттого так люблю я ту Звезду-Чаровницу

Я живу между ночью и днем,

От нее мое сердце научилося брезжить

Не победным, но нежным огнем.

ДАНТЕ >ВИДЕНИЕ

Пророк, с душой восторженной поэта,

Чуждавшейся малейшей тени зла,

Один, в ночной тиши, вдали от света,

Молился он, — и Тень к нему пришла.

Святая Тень, которую увидеть

Здесь на земле немногим суждено.

Тем избранным с ней говорить дано,

Что могут бескорыстно ненавидеть

И быть всегда — с Любовью заодно.  

И долго Тень безмолвие хранила,

На Данте устремив пытливый взор.

И вот, вздохнув, она заговорила,

И вздох ее речей звучал уныло,

Как ветра шум среди угрюмых гор.  

«Зачем зовешь? Зачем меня тревожишь?

Тебе одно могу блаженство дать,

Ты молод, ты понять его не можешь

Блаженство за других душой страдать

Тот путь суров Пустынею безлюдной

Среди песков он странника ведет

Достигнет ли изгнанник цели чудной, —

Иль не дойдя бессильно упадет?

Осмеянный глухой толпой людскою,

Ты станешь ненавидящих любить,

Питаться будешь пламенной тоскою,

Ты будешь слезы собственные пить.

И холодна, как лед, людская злоба!

Пытаясь тщетно цепи тьмы порвать,

Как ложа ласк, ты будешь жаждать гроба,

Ты будешь смерть, как друга, призывать!»  

И отвечал мечтатель благородный:

«Не страшен мне бездушной злобы лед,

Любовью я согрею мрак холодный.

Я в путь хочу! Хочу идти вперед!»

И долго Тень безмолвие хранила,

Печальна и страдальчески-бледна.

И в Небесах, из темных туч, уныло

Взошла кроваво-красная Луна.  

И говорила Тень:

                 «Себя отринуть,

Себя забыть — избраннику легко.

Но тех, с кем жизнь связал, навек покинуть,

От них уйти куда-то далеко, —

Навек со всем, что дорого расстаться,

Оставить свой очаг, жену, детей,

И много дней, и много лет скитаться,

В чужой стране, среди чужих людей, —

Какая скорбь! И ты ее узнаешь!

И пусть тебе отчизна дорога,

Пусть ты ее, любя, благословляешь,

Она тебя отвергнет, как врага!

Придет ли день, ты будешь жаждать ночи,

Придет ли ночь, ты будешь ждать утра,

И всюду зло, и нет нигде добра,

И скрыть нельзя заплаканные очи!

И ты поймешь, как горек хлеб чужой,

Как тяжелы чужих домов ступени,

Поднимешься — в борьбе с самим собой,

И вниз пойдешь — своей стыдяся тени.

О, ужас, о, мучительный позор:

Выпрашивает милостыню — Гений!»

И Данте отвечал, потупя взор:

«Я принимаю бремя всех мучений!»

………………………………  

И Тень его отметила перстом,

И вдруг ушла, в беззвучии рыдая,

И Данте в путь пошел, изнемогая

Под никому невидимым крестом.

ПОГИБШИЕ >ДВА ОТРЫВКА ИЗ ПОЭМЫ

1

Уж ночь. Калитка заперта.

Аллея длинная пуста.  

Окован бледною Луной,

Весь парк уснул во мгле ночной.  

Весь парк не шелохнет листом.

И заколдован старый дом.  

Могильны окна, лишь одно

Мерцаньем свеч озарено.  

Не спит — изгнанник средь людей, —

И мысли друг, — и враг страстей.  

Он в час любви, объятий, снов

Читает книги мудрецов.  

Он слышит, как плывет Луна,

Как дышит, шепчет тишина.  

Он видит в мире мир иной,

И в нем живет он час ночной.  

Тот мир — лишь в нем, и с ним умрет,

В том мире светоч он берет.  

То беглый свет, то краткий свет,

Но для него забвенья нет.

2

Помогите! Помогите! Я один в ночной тиши.

Целый мир ношу я в сердце, но со мною ни души.  

Для чего кровавым потом обагряется чело?

Как мне тяжко! Как мне душно! Вековое давит зло!  

Помогите! Помогите! Но никто не внемлет мне.

Только звезды, улыбаясь, чуть трепещут в вышине.  

Только лик Луны мерцает, да в саду, среди вершин,

Шепчет Ветер перелетный: Ты один — один — один.

ТРИ СОНЕТА

ВОПРОС

Меня пленяет все: и свет, и тени,

И тучи мрак, и красота цветка,

Упорный труд, и нега тихой лени,

И бурный гром, и шепот ручейка.  

И быстрый бег обманчивых мгновений,

И цепь событий, длящихся века;

Во всем следы таинственных велений,

Во всем видна Создателя рука.  

Лишь одного постичь мой ум не может: —

Зачем Господь в борьбе нам не поможет,

Не снимет с нас тернового венца?  

Зачем Он создал смерть, болезнь, страданье,

Зачем Он дал нам жгучее желанье —

Грешить, роптать, и проклинать Творца?

ОТКЛИК

Кто там вздыхает в недрах темной бездны?

Чьи слезы льются скорбно по лицу?

Кто шлет свой крик бессильный в мир надзвездный,

Взывая святотатственно к Творцу?  

Богохуленья ропот бесполезный,

Слова упрека, от детей к отцу.

Поймет ли человек закон железный: —

Без вечных мук пришел бы мир к концу.