В бегах. Цена свободы - [53]

— Врубай музыку, Гена, здесь никого нет, — сказал я водиле, и он тут же включил радио. Голос Ирины Аллегровой заполнил собой салон.

— Не так громко, чуть тише, — попросил я. — Нормально.

Граф дремал рядом со мной, откинув голову назад, Нина по-прежнему бодрилась. Ехать под музыку было гораздо приятнее, чем так, наедине со своими мыслями. Даже наш угрюмый подполковник слегка оживился, возможно, надеялся в глубине души на то, что на Ослянке нас наконец остановят. Он даже заговорил с водилой, чего раньше не делал. По времени и по дороге он конечно же знал, что мы уже подъезжаем, бывал здесь не раз, сам говорил.

— Послушайте, полковник, — обратился я к нему на «вы», уважительно, — а как нам объехать поселок? Насколько я понимаю и видел, здесь только одна дорога и она обязательно проходит через поселки. Следовательно, последний поселок не исключение, нам его тоже не миновать. Я правильно мыслю?

— Да, — отозвался он. — Совершенно верно.

— И куда ведет эта дорога после Ослянки?

— Она заканчивается. Далее — лес, просеки, — туда. Есть ответвление на поселок Ревень, но он вам не нужен, он в стороне.

— Ясно… — процедил я сквозь зубы, не так ему, как себе. Ясно. Ослянку, значит, нам не миновать. Что ж, посмотрим, как живут господа поселенцы.

Я посмотрел на дорогу и увидел впереди свет фар. И я, и шофер увидели их одновременно, почти одновременно. Он с ходу притормозил и выключил приемник.

— Что делать? Ехать на них или свернуть в лес? — спросил Гена на всякий случай и как бы подтверждая свою лояльность по отношению к нам. Фары тем временем быстро приближались, становились ярче и ярче. — Скорее всего, «МАЗ», я думаю, — задумчиво произнес он.

— Возможно. Едь спокойно, но если «маякнут» фарами, чтобы мы остановились, не останавливайся. Сориентируемся по ходу.

Все напряженно застыли, вглядываясь в дорогу. До встречной машины оставалось метров десять, когда она неожиданно остановилась. Да, это был «МАЗ», водила угадал. Из кабины выскочили несколько человек и встали прямо на дороге. Они махали нам руками, прося остановиться. Вот чертовщина! Таких неожиданностей я не ожидал.

Сворачивая направо, мы попадали в кювет, сворачивая налево — врезались в стоящий сбоку «МАЗ». Оставалось одно — ехать прямо на этих людей и сбивать их, если не успеют отскочить в сторону.

— Газуй! — крикнул я шоферу, хотя не знал, кто стоит на дороге и что им нужно. Но было поздно, водила уже тормозил. Конечно, он не отважился сбивать людей. Те уже подходили к нам. Два мужика в штатском, в руках одного было ружье, третий остался в кабине, за рулем.

— Полковник! — Граф сказал только одно слово, но тот все понял, сжался.

— Здорова, мужики! — поздоровались люди с Геной и подполковником, когда подошли вплотную. И тот и другой стояли рядом, со стороны водителя. — На Ослянку, да? — поинтересовался один из них, хотя и сам понимал, что туда.

— На Ослянку, — ответил ему подполковник ровным голосом.

— А мы думали, это Горохов едет. Майор Горохов, наш. Вы его, наверно, знаете, товарищ подполковник.

— Знаю. Головин — в поселке или уехал? — спросил он о каком-то Головине, и мы поняли, что это фамилия «хозяина» поселения. Наверняка его.

— Вечером еще был, сейчас не знаем, — ответил другой. — Ну извините за задержку. А мы — на Пинту, за поселенцем беглым. В шизо там сидит…

Они собрались было отходить, но подполковник спросил:

— Почему с ружьем?

— Хватит и ружья, он сам сдался, заплутал. По дороге поохотимся малость, лису уже подстрелили.

— Хороша?

— Не очень. Да и мех повредили. Ну, всего вам!

Мужики отошли в сторону, а я облегченно вздохнул. «Пронесло!» Скорее всего, это были даже не оперативники, а обыкновенные прапорщики, едущие за каким-то заблудшим поселенцем на Пинту. Да, звание «подполковник» что-нибудь да значит, что и говорить. Без проблем, и никаких лишних вопросов, еще и «извините». Настроения во мне заметно прибавилось, и потому я не стал особо наезжать на водилу. Он, понятно, дал маху, но хватит и «выговора» на первый раз. На радостях я обнял Нинульку за шею и прижал ее к себе. «В тихом и далеком океане, где-то возле Огненной земли, плавают в сиреневом тумане мертвые, немые корабли!» — громко пропел я ей на ухо.

Вообще-то пел я редко, но пел, и только старые, очень старые арестантские песни типа «Шел крупный снег и падал на ресницы вам…», название которой давно позабыл.

Но петь, как оказалось, было рановато. Мы не проехали и трех километров после вынужденной остановки, как машина стала барахлить.

— Все, бензин на исходе, — констатировал водила, глянув на щиток. — Еще чуток — и заглохнет. Протянули сколько могли, — развел он руками. И действительно, машина вскоре заглохла.

— Курортный сезон закончился, — сказал Граф, вылезая из машины. — Сумку с провизией будете нести поочередно, — безапелляционно выдал он нашим заложникам.

— Я — не буду, — заявила Нина. — У меня рука болит.

— А у меня — задница! Договаривайся с ними, — кивнул он на мента и водителя.

— Да ладно, донесем как-нибудь, — примирительно сказал водила, — не маленькие.

— Дело ваше. Идти далеко, мало не покажется.

Мы пропустили их немного вперед, а сами пошли сзади. Шли прямо по дороге, словно туристы, поскольку идти лесом ночью было невозможно. До Ослянки оставалось примерно километров пять. Ночь выдалась сравнительно звездная, и потому дорога неплохо просматривалась.