В августе сорок второго - [10]

Второй Сталинский удар. 7 декабря началась Белорусская операция. Немцы были уверены в том, что удар будет нанесен из района Молодечно и Барановичей навстречу друг другу с целью окружения Минской оперативной группы. Там действительно сосредотачивались войска, а танковые батальоны постоянно меняли позиции, танкам меняли маркировку, эмблемы, так, что у противника создалось впечатление сосредоточения на флангах танковых соединений. И сюда стягивали противотанковые силы и подвижные соединения, но удар нанесли по столице Белоруссии в лоб. В Бобруйске разгрузился 3-й мехкорпус, который скрытно выдвинулся в район Червень-Горка, откуда и ударил на Минск. Удар поддержали все подвижные соединения Могилевского фронта, а фланги прорвавшейся группы цементировали стрелковые части, усиленные противотанковой артиллерией. Архипов, сходу освободивший город, от Минска ударил по двум направлениям: на Молодечно и на Барановичи, откуда навстречу наступающим механизированным соединениям пошли стрелковые части и подвижные соединения соседей. Под столицей в окружение попали две механизированные дивизии вермахта (остатки танковых групп Гёпнера и Гудериана), в каждой из которых было примерно по 70–80 боеготовых танков. Но у немцев был жуткий дефицит бензина, командиры ждали приказ о прорыве, который запаздывал, а когда приказ получили — кольцо было плотно закрыто с созданием мощных узлов противотанковой обороны. Под ударами советских штурмовиков атаки немцев захлебнулись. Потом удалось выяснить, что немцы не имели ремонтных мощностей в Минске, танки, требующие серьезного ремонта, отправлялись в Польшу и Прибалтику, а некоторые даже в Германию. Там, в районе Варшавы, формировали новую танковую группу Гудериана, Гёпнер остался командовать механизированными соединениями у Минска, но так случилось, что его штаб оказался на острие первого удара, попал под бомбежку, и сам танковый генерал был смертельно ранен. Это оказалось тем фактором, который задержал прорыв немцев из котла. От Барановичей и Молодечного части Архипова ударили на Лиду, куда отступали соединения Минской оперативной группы Вермахта. Лиду взять не удалось, потому что туда подошли немецкие танковые части (бывшая 4-я танковая группа) из Гродно, туда они были переведены после ремонта в Прибалтике. Танковое сражение под Лидой закончилось вничью, а пехотные соединения группы Центр смогли укрепить фронт по линии Вильно-Брест. Жуков свой удар от Молодечного направил на Вильно, которое взял после тяжелых уличных боев. Тимошенко наносил удар на Брест, сумел взять Кобрин, а вот Пружаны освободить не удалось. Тяжелые потери заставили его прекратить наступление. К Новому году ситуация стабилизировалась и в районе Западного фронта.

.

Глава 4

Однажды в Берлине (интерлюдия)

Берлин. Рейхсканцелярия. 1 августа 1942 года.

В кабинете фюрера, который располагался в Старой рейхсканцелярии (новый помпезный кабинет руководитель Рейха откровенно недолюбливал) было нелюдно[1]. Кроме хозяина, присутствовали начальник штаба сухопутных сил Гальдер, которого не отстранили, не смотря на неудачи сорок первого года, Манштейн, предложивший план летней кампании сорок второго года, Геринг, командующий ПВО Германии Роберт Риттер фон Грейм, Гиммлер.

— Вы уверены в выводах ваших ученых, партайгеноссе? — Гитлер уставился в глаза Гиммлера, который ничуть не смутился, он был совершенно уверен в своих крепких позициях: на Восточном фронте части СС оказались самыми боеспособными и сражались с большевистскими ордами с наибольшим успехом.

— Абсолютно. Вывод трех разных групп, совершенно не связанных между собой, указывает на то, что против предприятий в Германии большевики применили именно атомную бомбу. Следы радиоактивного заражения, сила взрыва…

— Я читал ваш доклад, к делу…

— Мой фюрер, о том, что наши физики находятся на правильном пути по созданию оружия возмездия, говорит тот факт, что большевики провели рискованную операцию по уничтожению водородного завода в Норвегии. Мы наладили производство тяжелой воды в Германии, уверены, что в течении двух лет мы получим искомое оружие.

— Вы слишком оптимистичны. Если ученые говорят два года, пройдет пят лет, если не десять. И этому найдутся объективные причины, кроме их собственной лени. — фюрер фыркнул, внезапно продолжил разговор на повышенных тонах:

— А в эти два года народ Германии будет проливать кровь, сдерживая большевистские орды? Почему ученые не могут получить результат быстрее? Я не ограничиваю вас в средствах, Генрих, возьмите это направление под свой личный контроль, от нашего Германа[2] в этом деле никакого толка нет.

— Будет сделано, мой фюрер, мы приложим…

— Достаточно.

— Мой фюрер, мне кажется, что Люфтваффе… — Геринг попытался как-то оправдаться, но тут Гитлер пришел в бешенство.

— Герман, вы кормите меня невыполненными обещаниями. Ни к одной окруженной группе не смогли наладить снабжение по воздуху. Битва за Британию катастрофически проиграна! Я уже жалею, что мы в свое время не взяли у Сталина его бомбардировщики вместе с их экипажами — тогда Лондон был б взят, ваши летчики не годны ни на что. Когда небо над Россией снова станет нашим, когда? Это по вашей вине мы остались без бензина в самый ответственный период войны. Это вы виноваты в провале Блицкрига. Вы!