В атмосфере любви - [68]

— Льстец, — сказала она.

— А на тебя действует лесть?

— Увидишь, — ответила Гвин, принимаясь за ремень.

Нет, обратного пути нет. И ни к чему спрашивать Гвин, остались ли у нее сомнения. Хотя кое о чем придется все-таки спросить. Он обязан позаботиться о мерах предосторожности.

— Послушай, Гвин…

— Черт, сначала гирлянды, теперь этот ремень, — пробормотала та, тщетно пытаясь справиться с пряжкой.

— Гвин!

— Ну что? — Она резко вскинула голову и опустила руки. — Если ты станешь меня отвлекать, я не смогу тебя раздеть.

— Не волнуйся, я и сам разденусь. Лучше скажи… ты предохраняешься? Боюсь, что у моих старых припасов давно вышел срок годности.

Она удивленно посмотрела на него, потом рассмеялась.

— Ах, ты об этом. Подожди минуту.

Продолжая смеяться, она направилась в ванную, двигаясь с грацией женщины, которая привыкла к тому, что на нее смотрят. На ее правом бедре темнела родинка, а на ягодицах были ямочки.

Да, она уже не ребенок. Место девочки в его сердце прочно заняла женщина. Так прочно, что он никогда не сможет забыть ее. Эта мысль ошеломила и обожгла: где же выход? Проигнорировать желание, которое грозит свести его с ума? Или удовлетворить это желание по взаимному соглашению между двумя взрослыми людьми?

Через полминуты Гвин выглянула из двери ванной. И присвистнула.

— Я была права, есть на что посмотреть. И к тому же черное белье…

— А какое ты ожидала увидеть?

— Не знаю. Но не черное. — Потом одобрительно улыбнулась. — Я всегда знала, что у тебя потрясающая фигура, Уэйнрайт.

Алек подошел к двери ванной и привлек к себе Гвин, скользнув рукой вдоль ее спины. Сейчас ее кожа была холодной на ощупь, он даже чувствовал пупырышки под своей ладонью.

— Иди сюда, — тихо сказал он. Медленно подвел ее к кровати и усадил себе на колени. Его рука сама собой нашла путь к ее мягкой груди. — Я не знаю, с чего начать.

С глубоким грудным смехом она провела пальцами вдоль его шеи.

— Да, ты, видно, совсем потерял практику. Поверь мне, — она накрыла его ладонь своей, с силой прижимая к груди, — ты уже начал.

Она то дразнила его губы легкими поцелуями, то жадно впивалась в них, вплетая пальцы в его волосы. Их языки соприкасались в неистовом танце желания и предвкушения. Жар камина согревал их кожу, и без того горячую. Гвин откинула голову, словно приглашая его попробовать на вкус ее шею и нежную грудь. От прикосновения его губ она застонала, прося еще ласки. Изгибаясь дугой, она прижималась к нему и терлась о его возбужденное тело. Когда он Нежно сжал зубами сосок, у нее вырвался приглушенный крик.

— Я не могу больше вынести этого, — пробормотала Гвин, резко вставая и поднимая на ноги Алека. — Раздетый наполовину — это не считается.

Одним быстрым движением она зацепила пальцами пояс его трусов и потянула их вниз. Ее раскованность смущала Алека, но в то же время была ему приятна. Гвин опустилась на колени и с мучительной медлительностью помогла ему освободиться от этого последнего предмета одежды, покрывая при этом поцелуями его живот, продвигаясь ниже. Когда он наконец остался таким же голым, как и она, Гвин окинула его откровенным взглядом, в котором не было ни капли раскаяния. Алек поднял ее и прижался к ней. От интимного охватывающего прикосновения ее нежных пальцев у него на мгновение перехватило дыхание.

— Я вижу, тебе тоже совсем не холодно, — сказала Гвин, широко улыбаясь.

— Рядом с тобой замерзнуть невозможно.

Она засмеялась хрипловатым смехом. Потом, не выпуская из руки свою добычу, привстала на цыпочки и, дотянувшись губами до его подбородка, провела кончиком языка вдоль его нижней губы. Неожиданно умелые движения, которыми она начала ласкать его, на мгновение обеспокоили Алека. Но, заглянув в ее томные глаза, он догадался, что ее действия продиктованы скорее интуицией, чем опытом.

— Ты хочешь… чуть позже? Или прямо сейчас? — прошептал он между поцелуями, щекоча кончиками пальцев ее бока.

— Как только ты будешь готов.

Она слегка покачала бедрами, и влажный кончик пришел в соприкосновение со входом в ее сокровенное нутро. Алек просунул между ними руку и убедился, что она готова. Гвин пробормотала что-то, подтверждая свое согласие, и сдвинулась еще чуть-чуть. Простонав, он усадил ее на кровать.

Он хотел так много. От нее и для нее. Но сделать все сразу было невозможно. Упираясь ступнями в пол, Алек обвил вокруг себя ее ноги и погрузился в нее одним глубоким уверенным движением. Гвин вздохнула и рванулась ему навстречу, потом пригнула его голову к своей груди. Он припал к ней ртом, лаская языком сначала один отвердевший сосок, потом другой, и Гвин застонала от нарастающего желания, обнимая его, охватывая со всех сторон, поглощая.

Алек предполагал, что в первый раз все произойдет мягче. Медленнее. Нежнее. Но ему следовало знать, что импульсивная девочка неминуемо должна превратиться в пылкую женщину.

— Боюсь сделать тебе больно…

— Алек! Ради всего… — Ее слова потонули в резком вздохе, и она с силой уперлась пятками ему в спину. — Сейчас!

Это все, что ему надо было услышать. Обхватив ее руками, он погружался в нее снова и снова, глубже, сильнее, жарче, черпая силы в охватившем ее огне. Он хотел видеть ее лицо, хотел в первый раз в жизни насладиться своей мужской властью, позволяющей довести женщину до безумного блаженства. С искаженным от страсти лицом она вцепилась в его плечи ногтями и вскрикнула, предвосхищая заключительный яростный всплеск. Вместе с ней он прошел через ее вершину, наслаждаясь тем, как она смеется, как ловит ртом воздух. И только потом, когда он вкусил последнюю каплю ее блаженства, настала его очередь. И в этот момент он понял, что совершил величайшую ошибку в своей жизни.