В атмосфере любви - [53]
Ангус вновь тупо уставился на телеэкран. Наверное, во всей Новой Англии нет человека более несчастного, чем он. Или более испуганного…
К тому времени, когда Гвин вернулась от Филипсов, уже стемнело. Она расседлала и вытерла Вербу, задала корм обеим лошадям и пошла в гостиницу. В окнах Алека света не было. Наверное, он еще в школе. На мгновение — только на мгновение — у нее появилось искушение проверить самой, насколько плохо идут у него дела со спектаклем.
Лави только подтолкнула Гвин еще ближе к краю той пропасти, у которой она стояла. Нет, не стояла, а висела, цепляясь за него пальцами. И не знала, что лучше — прыгнуть вниз или попытаться вскарабкаться наверх.
Гвин готова была признать, что идея помочь со спектаклем не лишена привлекательности. Она была бы рада ступить на сцену, пусть только для того, чтобы руководить толпой подростков с ломающимися голосами. К тому же получила бы возможность быть рядом с Алеком… Глупости, они и так достаточно много времени проводят вместе. Правда, не наедине, но все же они не избегают друг друга.
Вот именно.
Она засунула руки в карманы своей стеганой куртки-безрукавки, губы скривились в горькой улыбке. Он отгородился от нее, разве не так? Испугавшись, как бы чего не вышло, перекрыл все каналы общения, кроме самых безопасных. А Гвин презирала безопасность. Это было скучно. Вело в тупик.
Но ведь рядом с Алеком она всегда чувствовала себя именно в безопасности. И, странным образом, ей это нравилось. Так, может быть, ей поэтому и не стоит проводить с Алеком больше времени, чем это необходимо?
О Боже, думала она, вдыхая морозный воздух, чего же я действительно хочу? Она остановилась у заднего крыльца и посмотрела на луну, окруженную искристым сиянием. Ответ был удивительно простым. Всего. Она хочет всего сразу.
Тихонько ругнувшись, Гвин сделала глубокий вдох и вошла в дом. Ее сразу окружило сладкое пряное тепло — яблочный пирог и запеченная ветчина, догадалась она. Но улыбка тут же испарилась с лица Гвин, когда она увидела кислое выражение лица Мэгги.
— Что случилось?
— Твой дед, — едким тоном сказала Мэгги, — Не знаю, за какие грехи я должна находиться под одной крышей с этим человеком.
Это не было новостью. Нечто подобное Гвин не раз слышала от бабушки.
— Он занимался на тренажере после обеда? — Мэгги в ответ лишь выразительно закатила глаза. — У него что-нибудь болит?
— Болит только моя голова, — сердито ответила экономка.
Она положила в сотейник слой нарезанной ломтиками картошки, полила его растопленным маслом, затем бросила на Гвин многозначительный взгляд. Та поняла намек.
— Мне… пойти к нему?
— Я всегда знала, что ты умная девочка, — с довольным вздохом сказала экономка.
Теперь уже Гвин закатила глаза.
Она нашла Поппи в гостиной. Он сидел в своем кресле и смотрел новости. Тренажер, который они взяли напрокат, стоял без пользы поодаль от него.
Гвин осторожно присела на подлокотник соседнего кресла.
— Ну как, готов соревноваться с Майклом Джонсоном?
Дед скосил на нее глаза.
— Кто это такой?
— Олимпийский чемпион. Кажется, девяносто шестого года. Неважно. — Она дотянулась рукой до тренажера. — Шикарная машинка.
Дед хмыкнул.
— Ну, Поппи, — Гвин скрестила руки на груди, — не заставляй меня упрашивать, ты же знаешь, что я этого не умею. Когда ты собираешься встать и начать заниматься на тренажере?
— Мне не нравится эта дурацкая штука! — взорвался дед. — Она для стариков. Для калек. Ты что, считаешь меня калекой? Или стариком? Здесь, — он постучал себя по лбу, — мне только двадцать пять.
Сейчас ты ведешь себя как трехлетний ребенок, подумала Гвин. Испуганный трехлетний ребенок. А маленькие дети, тем более испуганные, нуждаются в твердой руке. Во всяком случае, так всегда говорил ей сам Поппи.
— Отлично. К сожалению, твои ноги об этом не знают. Они считают, что тебе восемьдесят один. Врач сказал, что тебе в течение нескольких недель надо пользоваться тренажером, пока мышцы снова не окрепнут. И ты должен делать упражнения — прекрати ворчать, Поппи! — каждый день. Хватит бездельничать.
Поппи насупился. Его густые белые брови напоминали те, что приклеивают к самодельной маске для школьного карнавала.
— Какой в этом смысл? — еле слышно пробормотал он себе под нос. — Всю жизнь я отлично обходился без упражнений. Почему я сейчас должен начинать? Что ты так не меня смотришь?
— Я пытаюсь отыскать на твоем лбу штамп: «Самый упрямый осел в мире», — сказала она. — Пойми, Поппи, этот тренажер нисколько не ущемляет твое достоинство. Он нужен только для того, чтобы помочь тебе начать нормально ходить. Либо ты будешь делать упражнения и пользоваться тренажером, либо останешься навсегда прикованным к этому креслу. Так что решай сам.
— Ну что ты все время указываешь мне, что делать?
— Если ты проявишь хоть каплю здравого смысла, я перестану.
— А если хоть каплю здравого смысла проявишь ты, то бросишь свою идею насчет возвращения в Нью-Йорк.
Гвин думала, что эта тема ушла в прошлое. Слова старика прозвучали как удар ниже пояса.
— Ладно, Поппи, тогда мы квиты.
Ее охватила усталость. Снова разболелась голова. Теперь Гвин не сомневалась, что за упрямством Поппи стоит нечто большее, чем просто каприз старого человека. В другое время она, быть может, попробовала бы выяснить, в чем дело, но не сейчас. Сейчас она хотела просто побыть одной. У нее хватает и своих проблем. Чувствуя, что еще немного — и она расплачется, Гвин встала и пошла к двери. Ей вслед прозвучал вопрос деда:
Добрые люди спасли Лиззи от издевательств распутной мачехи, едва не сделавшей ее проституткой, и девушка встретила свою первую любовь, но потеряла ее. Старый друг пришел ей на помощь в трудную минуту, и в сердце Лиззи родилось новое чувство. Но сколько же разочарований ее ожидает, прежде чем Лиззи встретит достойного ее чистой души!..
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…Три женщины.Три истории любви, утрат и обретений…
Когда Рекс Брендон впервые появился на кинонебосклоне, ему предлагали только роли злодеев. Чем более безнравственным он представал в первых сценах, тем больше женщины восхищались его раскаянием в конце фильма. Лишь Старр Тейл, обозреватель новостей кино в газете «Санди рекордер», была исключением. Она постоянно повторяла, что Брендон просто высокомерный тупица, который думает, что любая женщина побежит за ним, стоит ему только подмигнуть…
Чувство, которое связывает героев нового романа Даниеллы Шоу, никак нельзя назвать безумной страстью, ломающей все преграды на пути к ее удовлетворению. Нет, скорее здесь имеет место глубокая взаимная симпатия, постепенно перерастающая в любовь — любовь, принесшую им бесценный дар физической и духовной близости, спасение от разочарования, счастье быть в ладу с собой и любимым человеком.Но обстоятельства против них. Богатый, респектабельный, импозантный, он женат на ослепительной красавице, и окружающие считают его счастливчиком.
Стив Хантер любит Энни Росс, но не верит в счастливый брак: в слишком уж многих бракоразводных процессах пришлось ему как юристу участвовать. Она тоже увлечена им и мечтает о нормальной семье, о ребенке. Но считает, что ее профессия прима-балерины с этим несовместима.Похоже, со временем им удастся преодолеть препятствия на пути к счастью, которые они носят в своих душах. Но есть еще внешние помехи: не всем из окружения этой пары по душе мысль об их браке. Справятся ли они и с этим?
С самой первой встречи Рамона и Дэмон испытывают неудержимую тягу друг к другу. Но между ними множество преград, которые на первый взгляд невозможно преодолеть. Злость, ненависть, алчность, страх, интриги — все это стоит на пути их взаимной любви. Положение отягощается тем, что Рамона подозревает Дэмона в совершении преступления — доведении ее жениха до самоубийства…Максин Барри и в этом романе верна себе. Она виртуозно сочетает любовную историю с остросюжетным детективом, что держит читателя в напряжении до последней страницы.
Молодая аристократка Кейра Уэсткомб выходит замуж за Лукаса Харвуда, человека, который годится ей в деды. На этот шаг она решается из сострадания к Лукасу, которого любит, как отца. Но не только из сострадания. По договоренности с Лукасом она получает от него часть земли, необходимую для созданного ею природного заповедника, значение которого трудно переоценить. Нечего и говорить, что отношения между супругами носят чисто платонический характер.На свадьбу приезжает сын Лукаса Фейн, восемь лет не видевшийся с отцом и имеющий свой процветающий бизнес.