В аду нет выбора - [5]

Странность заключалась в том, что она выглядела совсем невинной. Точно переразвитый ребенок. Ничего общего между телом женщины и лицом ребенка. И не то чтобы она была нехороша в постели. «Ну, — подумал Лэнс, — я ничего не смогу поделать, если она усядется на меня. Кто я такой, чтобы лишать ее удовольствия?»

— Просыпайся! — Он потряс девушку за пухлые плечи. — Вставай и свети, клецка.

Адмирал Салливан дотянулся до ночного столика и вставил зубные протезы. На соседней постели храпела его жена Мюриел.

Часть ее лица, не прикрытая простыней, а также и то, что скрывала простыня, напоминало раздраженного мопса. Адмирал не взглянул на нее. Он открыл книгу индийского мистика, которую читал, но безмятежное состояние духа, которое ей надлежало вызывать у читателя, отнюдь не овладело адмиралом. «Земные блага, — провозглашало повествование, — лишь тени вечного…» «Без сомнения, — подумал адмирал, — но я мог бы иметь побольше таких теней».

Жена Салливана, проснувшись, начала говорить о проблемах прислуги, дороговизне, необходимости соблюдать приличия и гибельных спекуляциях, которые привели к тому, что адмирал потерял все деньги, кроме половины своего пенсиона. По природе она была ворчунья и придира, адмирал ежедневно страдал от этого, но все же любил ее. Когда-то она была такой веселой франтихой! Швырнув мудрость Востока на пол, адмирал снова принялся размышлять о разных путях и возможностях, особенно о намеках, брошенных этим эксцентричным парнем, которого его жена называла «мой таинственный мужчина».

В комнате по соседству с семьей Рэгби, которую удалось получить сразу же по приезде, мистер Джастин Лики сел на кровать, сцепив руки на шее, довольный своей проницательностью. Теперь все заключалось лишь в том, где и когда лучше всего оказать давление. Сначала желателен лишь легкий контакт, чтобы жертва не впала в панику и не стала бы вести себя неразумно, а затем уже всевозрастающая настойчивость. Да, безусловно, теперешний случай особый: заниматься человеком, который был не в том возрасте, когда можно было достигнуть согласия. И на этот раз он не был хозяином положения.

Найджел Стрэйнджуэйз оставил Клэр Мэссинджер одевающейся и вышел на лужайку для утреннего моциона. Восточный ветер, дувший вот уже несколько дней, все не унимался. «Не помешало бы немного снега, — подумал Найджел, — хотя едва ли это возможно». Ведомство безопасности, для которого он выполнял одно или два задания в прошлом, напомнило ему о себе несколько недель назад. Надо было просто понаблюдать за профессором Алфредом Рэгби, когда тот будет отдыхать на Рождество в Даункомби. Что же касается научного учреждения, где работал профессор, то там ему была обеспечена надежная охрана. Но в голове Рэгби хранился важный секрет, который противная сторона была бы рада заполучить. Ведомство безопасности испытывало недостаток в сотрудниках, именно теперь было в цейтноте и потому не могло так легко выделить человека для наблюдения. Дело было обычное: Рэгби считался абсолютно надежным парнем, непохожим на кое-кого из этих ученых, он привык контролировать себя сам — служил во время войны в военной разведке. И потому это были всего лишь приятные праздничные дни для мистера Стрэйнджуэйза.

— Ведите себя тактично, старина, — сказал ему глава ведомства. — Рэгби человек немного вспыльчивый, и ему не понравится присутствие няни. Нет необходимости проявлять вашу жалкую личность. Пока, конечно…

— Как насчет его семьи? — спросил Найджел.

— У него жена… вторая жена. Дочь восьми лет.

— Что из себя представляет жена?

— Бывшая актриса. Довольно нервная. Натурализовавшаяся англичанка.

— А раньше?

— Венгерка.

— О Боже!

— Ну, Найджел, не задавайте лишних вопросов. Насчет нее мы спокойны. Она боролась против правительства во время Восстания в Венгрии — я говорю «боролась», на баррикадах, с пистолетом-пулеметом. Ей удалось перейти австрийскую границу уже после того, как вошли русские.

— Но нет ли у нее здесь семьи?

— Отец и мать умерли. Братьев и сестер нет. Был ребенок от первого мужа, который погиб во время Восстания. Трагическая ситуация. В сумятице на границе ребенок потерялся. Она дала его нести своему спутнику, мужчине, когда они бежали по ничейной территории. Их застрелили. Когда она оказалась в безопасности, то обернулась и увидела, что мужчина лежит на земле. Он был мертв. Ребенок лежал рядом. Люди из ее группы силой удержали ее: она хотела вернуться и взять ребенка. Бедная женщина чуть не сошла с ума. Позже она узнала, что умер и ребенок, примерно через месяц.

— Ну, это, по-видимому, хорошо.

— Не говорите ерунды, Найджел. Мы проверяли и перепроверяли ее…

Сейчас Найджел вспомнил этот разговор, меряя шагами лужайку. В холодном свете солнца Домик для гостей выглядел словно символ безопасности — особняк восемнадцатого века, изящно перевоплотившийся из поместья многих поколений сквайров в свой теперешний статус. Его восемь спальных комнат обычно всегда были заняты «правильным сортом людей», которых владелец, по-видимому, безошибочно выбирал с помощью своего рода осморегулирующих процессов. Он совершил ошибку, подумал Найджел, с молодым Аттерсоном, и это удивило девушку, которая сопровождала его. А возможно, это и не была ошибка. На Черри был какой-то налет человека, получившего воспитание, который она не могла скрыть, как ни пыталась, за своими грубыми манерами и вызывающим тоном.