Узют-каны - [196]

«Может, Земля это ад другой планеты?»

«В реке водятся крокодилы. Чёрт, какие зелёные!»

«Под кустом, под мостом сидит дяденька с хвостом».

«Сожгите моё тело! Это чума!»

«Мы пробовали уйти. Больно! Может, сегодня умру?»

«Как жаль, что не дала тогда Зорину. Не хочу умереть девственницей».

«Сачки! Живите как крысы! А мы попробуем ещё раз!»

Стена заканчивалась в никуда. Справа неподвижные, закопчённые и мрачные стояли здания цехов и конторы. Прямо перед ним чёрной грудью провисла «мельница» – жбан с опилками, от неё молчаливым жёлобом накренялась в цех транспортёрная лента, с которой, как головы птенцов из гнезда, свешивались края недопиленных досок. Ни звука. Лишь ветер клубит мелкие опилки, сдувая их с ленты и бака. Опилки напоминали грязную муку. Володя с опаской прошёл под лентой, но доски не рухнули вниз, жёлоб не завизжал пилой и не ринулся в жбан рывками. Только опилки мягко лизнули щеку и застряли в кудрявой шевелюре.

Фантом моста над рекой показался из-за зданий. Будто во сне Вовка брёл, бренча пивом в пакете. Кто бы ни был там, у моста, он внушал священный ужас. «Что они делали там, под каруселью? Что они делали на свалке? Прятались и мечтали прорваться. Уйти из города. Думаешь, самый умный нашёлся? Детишки давно учуяли смерть. Проклятый мост на границе города манил их и обещал свободу».

Вожорский подумал о «блестящих». Они там! Ждут. Смогли же его найти в магазине? В городской бане? Помнишь, как голый улепётывал от них? Один поскользнулся в мыльной луже и распластался между скамейками. Вовка помнил. Он всего-то хотел помыться и переодеться. Баня была в трёх шагах от универмага. И уж там-то должна быть горячая вода, возможно, кто-то в спешке оставил в кабинке одежду… Да и кто будет искать его в бане?

Ликвидатор, непринуждённо прогуливаясь, заглянул в душевую. Хотите пари, кто удивился больше? «Блестящий», увидев голого человека, как ни в чём не бывало размазывающего по груди мыльную пену? Или Вовка, который, разинув рот, рассмотрел за стеклом скафандра вылезшие из орбит, удивлённые зрачки? Сквозь пелену воды он заметил, как рация медленно поползла к голове, и не стал терять время. Поскальзываясь, мокрый, пихнул «пришельца» под соседний душ и врубил горячую воду. Рация зашипела, искрясь. Ликвидатор спешно смахнул её с ладони, другой вытирая снаружи стекло скафандра. Володя вогнал кулак под дых, обжёгся о воду, заметив, как пар заполняет пространство кабинки. Космический мент орал – он плохо слышал – но перекошенное от боли лицо за прозрачным пластиком скафандра говорило о том, что жгучие ручейки, обваривая, нашли лазейки и заскользили под блестящую упаковку. Вовка побежал, падая, ушибая об лавки колени. Следом за ним, шатаясь, топал человек в безумной космической форме, от которой вились пары. Потом он поскользнулся и упал, дрыгаясь, неловкими руками пытался сорвать с себя шуршащую обёртку, подобно яркой, ожившей конфете, которую долго не собираются есть. Автомат проплыл по мокрому полу прямо в волосатые ноги.

Не задумываясь, Володя схватил его и выскочил в раздевалку. Дверь в вестибюль была открыта. Оттуда, минуя зарешечённый гардероб, в вязь которого вплелись комнатные растения в узких горшочках, торопливо семенил ещё один фантик-солдат. Вожорский выстрелил первым, увернулся от ответных взвизгов. На миг увидел в зеркале свою волосатую, взъерошенную спину и широкий зад. Упал и пустил очередь по полу. Космонавт рухнул, хватаясь за простреленные ноги. Завопив, Вовка бросился вперёд, обстреливая пространство. Скользил по обжигающему льдом линолеуму, впервые забыв о поджавшейся детали своего тела, которой вообще-то придавал огромное значение. Срубленный случайной пулей длинный росток герани опустился на грудь мёртвого ликвидатора, водорослевидностью своей придавая тому сходство с утонувшим водолазом.

Володя отбросил замолкший автомат, и схватил новый, воздушным колыханием движущейся руки переместив герань с груди на блестящий живот. В предбанник вырвался обожжённый. Он сумел скинуть шлем и наполовину разворошить костюм. Выпученные глаза, всклокоченные волосы, разинутый рот – человек, вопящий от боли. Человек! Не марсианин. Проорав что-то вроде: «Не возьмёте!», Володя с колена изрешетил его пулями. Поверженный ликвидатор плясал чунга-чангу – кровавые шлепки толкали его тело – и, наконец, ввалился в открытую кабинку раздевалки.

Рация забулькала рядом с большим пальцем ноги:

– Седьмой! Ответьте! Седьмой!

Повинуясь дерзкому порыву, Вовка схватил передатчик и выдохнул:

– Седьмой слушает.

– Седьмой. Что у вас?

– Баня нормально, – вспомнив охранника из погребка, где когдато работал официантом Ростик, отличный парень и всё такое, как можно спокойней произнёс Володя.

– Кто стрелял? Что случилось?

– Тут душ работал. На всякий случай. Померещилось. Никого нет.

– Осмотрите универмаг. Слышите? Универмаг.

– Слушаюсь, – отсалютовал Володя, но рация как-то настороженно промолчала, возможно, ответ должен быть иным – «так точно», например. Ускользало что-то, и Вовка попытался это вернуть, рассеять недоверие.

– Браток, извини. Сможешь передать Шумовой, что на справке сидит, чтобы без меня сегодня спать не ложилась?